4 сентября сорок первого город подвергся первым артиллерийским обстрелам со стороны оккупированного немецкими войсками города Тосно.
С этого периода в городе на Неве не проходило дня, чтобы что-то не взрывалось, не обрушивалось, не горело. Вражеские самолеты систематически бомбили город. Однажды Зина пробиралась по разрушенному городу для выяснения, кто проживает в квартире по одному из адресов Лесного проспекта. Мимо нее промчалась автомашина. На кузове полуторки молча сидела группа офицеров.
«Наверное, они едут с аэродрома Левашово, — подумала Зина Шепитько. — Прилетели с Большой земли на помощь нам».
Немного впереди шел переполненный народом трамвай, а рядом тяжело тянула повозку с полуобгоревшими досками, брусками и бревнами худосочная лошаденка, по спине которой возница нежно похлестывал вожжами. Она недовольно фыркала, но упрямо тянула поклажу на телеге со скрипучими колесами. У трамвая завизжали тормоза перед остановкой, на которой стояла большая группа ожидавших ленинградцев. И вдруг Зина услышала свист, и тут же раздался разрыв снаряда. Многие на остановке попадали, обливаясь чужой и своей кровью.
Второй взрыв, третий…
Зина упала на тротуар. Трамвай разнесло в щепки. Заискрились оборванные контактные провода при замыкании, попадая на металлические детали разорванного на стальные куски трамвая. Груды убитых граждан. Заметались на остановке раненые и искалеченные, в основном женщины и дети. Поваленная лошадь с оторванной задней конечностью неистово ржала и настойчиво пыталась подняться. Людские тела были разбросаны и размазаны по окровавленной булыжной мостовой. Стон и плач, проклятие и негодование неслось со всех сторон.
Голова Зины гудела, как колокол. Перед глазами летали какие-то рваные темные пятна, мешающие ей разглядеть реальность из-за искусственной потери их приспособляемости к рассмотрению предметов на различных расстояниях. Но вот, наконец, аккомодация пришла в норму, и она отчетливо увидела испачканного гарью мальчишку лет восьми-девяти, наклонившегося к убитой женщине. Потом он припал к ней и стал целовать в щеки, причитая: «Мама, мама, что же они наделали!?»
К месту трагедии спешили ленинградцы, а где-то сигналили кареты скорой помощи и пожарные машины.
Зина встала, отряхнулась и поняла, что здесь в обстановке разберутся те, кому положено по службе это делать. У неё же было ответственное оперативное задание — установить конкретного человека, возможно проживающего в названном доме. Его подозревали органы госбезопасности в наведении самолетов противника светом мощного электрического фонаря и запуском зеленых ракет. Установ-щица действовала от имени милиции, и в частности уголовного розыска. Она посетила домоуправление, выписала всех проживающих в доме, поговорила с дворниками и сторожами недалеко от дома расположенной механической мастерской. Все собранные данные она понесла оперативникам. В ходе анализа материалов они пришли к выводу, что этим человеком мог быть только одинокий житель квартиры № 34 Жигало Никанор Ефимович, который до блокады приехал из Латвии к скончавшейся внезапно родственнице.
