Александр тоже присмотрелся.
– Трудно загадывать. Глядите – вдоль стен есть опоры. Везде, по всему периметру, кроме лицевой стены. Может, потому она и рухнула?
Ральф только плечами пожал.
– Я попробую попинать с других сторон! – решительно объявил принц и принялся обходить злополучное строение справа.
То ли правда из-за опор, то ли из-за того, что ангар уже просел по максимуму, но дальнейшее избиение стен сапогами к катастрофическим результатам более не привело – только труха вяло сыпалась да железо уныло стонало. Крыша больше не норовила спикировать на головы, стены не разваливались.
– Так-так, – сказал Александр, обойдя ангар и вернувшись к исходной точке. – Внутри как минимум стало светлее. Не находите?
Ральф засмеялся:
– Находить во всяком происшествии положительные стороны – очень ценное качество, клянусь!
– Возможно. Ну так что? Отважимся? Войти? – Александр внимательно глядел на компаньона: похоже, он полагал, будто штархам ежедневно приходится шастать по развалинам.
– Отважимся, – ответил Ральф. – В конце концов, если стены прошибаются ударом ноги, то почему бы потолку не расколоться о наши головы?
Теперь засмеялся принц.
Нерешительность и растерянность проще всего маскировать смехом. Ральф кое-чего побаивался в этой жизни, и хотя шастанье по развалинам вовсе не считал самым опасным занятием в природе, но и особым безрассудством при этом тоже не страдал. А каково – подумал Ральф – Александру, до недавнего времени непрерывно сидевшему в башне родительского замка и внешнего мира почти не знающему? Явно ведь не сладко.
Они осторожно пролезли под рваным краем провисшей кровли и вошли в ангар. Ральф сразу понял, что некогда тут хозяйничали моряки – вдоль стен лежало несколько тонких шегл с очень короткими реями, в дальнем углу примостились три обтекаемых корпуса, в которых без труда можно было опознать рыбацкие кораблики древних. Дивные цветные картины, изображавшие мореплавателей минувшего и их посудины, в немалом количестве имелись у Суза Гартвига в Керкинитиде и известного в среде моряков Эвксины корабельщика Серхана Гюнуча из Пантикапея.
А четвертый подобный кораблик длиною около семи-восьми шагов стоял на слиповой тележке, каковая, в свою очередь, так и простояла все годы после катастрофы на рельсах. Под передние колеса тележки были подсунуты специальные металлические башмаки с ручками. И корпус этого кораблика был не деревянный, а из неведомого материала древних, материала легкого, прочного и долговечного, которому даже минувшие столетия особого вреда могли и не принести. Могли и принести – на северном побережье Эвксины и особенно вверх по Борисфену и Гипанису сантоны, квариссы и шелии моряков Тавриды находили такие суда довольно часто. Некоторые даже держались на воде – кое-кто пробовал их сбросить на воду, из чистого любопытства. Но вот приспособить такие суда к хождению по Эвксине так никто и не сумел: привычные деревянные местной постройки неизменно показывали себя гораздо более удобными и надежными.
