– А на малом, значит, можете? – заинтересованно спросил Фример.
– Я уже говорил, если помните, – да, на малом могу. Причем желательно, чтобы корабль был даже меньше, чем эта сантона. А я, скажу без ложной скромности, довольно сильный штарх.
– Что ж, буду откровенен тоже! – горячо сказал Фример. – Я видел вас в деле лишь однажды за все время. Да, безусловно, это впечатляет. Но большую часть времени вы, уж извините, занимаетесь делами вполне обыденными и не имеющими ничего общего со спасением экипажа. Тогда, у Суза Гартвига, я вам поверил. Но последующие события все больше убеждают меня: я ошибся, поверив вам.
– В водах считают так: чем меньше штарху приходится обращаться к своему искусству, тем удачнее поход. Лучший поход – это когда кассат беспробудно спит, а штарх валяется кверху пузом на фаште.
– Здорово! – обрадовался Фример. – Как бы не работать, лишь бы не работать, так, да?
– Дядя, оставьте, – теперь вмешался уже Александр, поскольку нити разговора некоторое время назад незаметно перехватил капитан. – Нетрудно предвидеть возражение Ральфа: применять свое искусство было просто незачем, и я, кстати, придерживаюсь той же точки зрения.
Предлагаю дальнейший спор и решение по нему отложить до прибытия в Керкинитиду, ибо актуальным оно станет лишь там. Поговорим лучше о другом. Вам хорошо известны воды с северо-восточ… э-э-э… грекале от Тендры?
– Достаточно. Да и вод-то тех за Тендрой… Ягорлык, а за ним уже и Кинбурн.
– Там глубоко?
– Не очень. Причем до такой степени не очень, что на «Святом Аврелии» я туда соваться не советую категорически! Там кое-где цапли по дну в нескольких милях от берегов ходят! А почему вы спрашиваете о глубинах?
Взглянув в лицо Александру, Ральф уверился в худших подозрениях:
– Нам туда, да?
– Туда. Это плохо?
– Это не плохо. Это невозможно. Там ходят только на плоскодонках или на рыбацких фелюгах. Даже сантоне там делать нечего. Так что я бы сове…
Александр не дал штарху закончить фразу:
– Мы ведь договорились: решение будем принимать в Керкинитиде. Во всяком случае, я обещаю, что мы с вами, Ральф, пойдем на небольшом судне.
Брови Фримера немедленно уползли под так и не снятую в каморе треуголку:
– Вы хотите сказать…
– Все, что я хочу сказать, дядя, – прервал его принц, – я скажу в Керкинитиде. И возражения ваши выслушаю там же. И на этом предлагаю сегодняшний совет прекратить.
Влекомая свежим ветром «Киликия» и четыре корабля эскадры принца Георга приближались к Тавриде медленно сходящимися курсами. Они должны были достичь Керкинитского залива под вечер. Между ними, совершенно не в такт волнам и ветру покачивая мачтами, туда же направлялся ветхий корабль непривычных очертаний – таких не строили уже лет триста, а вернее что и больше. Корпус его был испещрен пробоинами, а борта частично сгнили. Тем не менее он и не думал тонуть. На штурвале стоял призрак в темной накидке, простреленной на спине, а сопровождали корабль крупные дельфины-призраки.
