— Барышня, вам не понравилась овсянка? — испугался хозяин гостиницы.
— У нашей сестрицы несварение желудка, — ответила Хетти. — Можете забрать у нее тарелку.
— Я им не сестра, — проговорила я, провожая глазами хозяина, который скрылся в кухне.
Хетти засмеялась и выскребла из тарелки остатки каши.
Хозяин вернулся с блюдом, выложенным толстыми ломтями черного хлеба с изюмом и орехами.
— Может быть, он успокоит желудок барышни? — предположил он.
Я торопливо откусила большой кусок, и тут хозяина позвала дама за соседним столиком.
— Элла, положи хлеб. — Хетти отломила корочку и попробовала. — Он для тебя слишком сытный.
— Сытное мне полезно! — заявила Оливия и потянула блюдо к себе.
И они в два счета умяли мой завтрак.
Этот кусочек хлеба оказался единственным, что мне удалось проглотить за трехдневный путь, не считая бодрящего снадобья. Хетти отняла бы у меня и его — но сначала попробовала. И я с удовольствием отметила, что ее перекосило.
В последний день пути в Дженн — городок, где был наш пансион, — мы проехали через плодородные возделанные поля. День стоял солнечный, над полями висела дымка, и от жары я едва не забыла о голоде. У Хетти нашлись силы только на один приказ — обмахивать ее веером.
— И меня! — сказала Оливия.
Она уже сообразила, что если Хетти велит мне что-то делать, то я слушаюсь, а если сама Оливия тоже мне это велит, я слушаюсь и ее. Хетти не объяснила сестре, почему я такая послушная. Она вообще почти ничего не объясняла туповатой Оливии, к тому же ей было, наверное, приятно хранить эту восхитительную тайну.
Руки у меня болели. В животе урчало. Я глядела в окно на стадо овец и мечтала хоть как-нибудь отвлечься от созерцания овец и мыслей о чечевичном салате. Мольба моя была услышана: наши лошади ни с того ни с сего понеслись галопом.
— Огры! — закричал кучер.
Дорога позади скрылась в облаке пыли. Сквозь него я различила шайку огров — это они поднимали пыль на бегу.
Нам удалось оторваться от них. Облако пыли удалялось.
— Куда вы бежите? Ведь мы ваши друзья! — крикнул один из огров. Голоса нежнее я не слышала. — Мы исполним ваши заветные желания. Даруем богатство, любовь, вечную жизнь…
Заветное желание… Мама! Огры могут ее воскресить! Действительно, к чему бежать от того, что нам всего нужнее:
— Останови, — тут же приказала Хетти, но это было излишне. Кучер уже придержал коней.
Огры нас догоняли, им осталось всего несколько ярдов. На овец их колдовство не действовало, и они в ужасе разбегались и отчаянно блеяли. Блеянье на миг заглушило медовые голоса — и чары развеялись. Я тут же вспомнила, что воскресить маму огры не могут. Кучер хлестнул коней, и они снова пустились галопом.
