Я была так пьяна, что даже не могла понять – шутит он или нет. В точности не помню, что в конечном счете между нами случилось, как я оказалась дома, в своей кровати, и чей именно галстук нашла у себя утром в кармане пиджака.
Ты стоишь на пороге с охапкой белых лилий, в восемь утра. Ты просишь прощения, и говоришь, что был во всем не прав. Голова после вчерашнего гудит страшно, все тело как будто били батогами, и у меня нет никаких сил выразить тебе свою радость.
– Проходи, давай выпьем кофе.
– От тебя страшно несет перегаром, где ты вчера была?
Нет сил отвечать.
– На встрече.
– Я звонил допоздна.
– Ты же знаешь, что у нас проблема….
– До трех часов ночи?
Я хочу только одного – покоя. Я говорю тебе: «Маркуша, я хочу только одного, покоя. Я говорю тебе, я измучена, у меня нет сил ни на что».
– На что «ни на что»? – переспрашиваешь ты бессчетное число раз.
Пытаешься обнять, поцеловать, нервничаешь, не чувствуешь ответа. «Что с тобой, что с тобой, что случилось?»
Я ставлю кофе. Нарезаю хлеб. Бросаю в стакан с водой две таблетки «алка-зельцер». Я знаю, что впереди у меня длинный день и идти мне некуда. Все опечатано, работает комиссия, ее грамотно пасут, но мне из тактических соображений лучше не появляться.
– Ты серьезно пьешь?
– Нет, в шутку.
– Ларочка, Ларочка, – обнимает, целует плечи, – мне так хотелось, чтобы сегодня все загладил ось, 'все было опять очень хорошо, как раньше. Какие у тебя на сегодня планы?
Глухо, почти что себе под нос:
– Никаких.
– Значит, я остаюсь. Никуда не пойду. Буду купать тебя в ванне, тереть тебе спинку, хочешь, я сделаю тебе педикюр? Я в этом большой мастак.
– Педикюр? Откуда?
– Секрет.
Снимает пиджак, галстук, звонит в банк, говорит: «Заболел», еще какие-то правильно выученные слова, подходит к столу, аккуратно раскладывает салфетки, открывает холодильник:
– Съедим ветчинки?
Не дожидаясь моего ответа, что-то нарезает, разливает по чашкам кофе, я сижу и сквозь непроходящую головную боль смотрю это кино, в котором я статист, предмет мебели, не кресло даже, а крошечный пуфик в углу большой комнаты.
Мы пьем кофе. Каждый глоток, очевидно в сочетании с «алка-зельцер», проясняет картинку. Твои обожающие глаза напротив. Удивительные рассказы ни о чем: «Вот друзья вчера взяли собаку, щенка, знаешь, какой смешной, ходили вчера покупать одногруппнице подарок на день рождения, купили чашку от Версаче, так у нее вместо ручки крыло какой-то неведомой птицы». Прихожу в себя.
