Розин вышел из теплого, прокуренного блиндажа на свежий воздух. Над землей стояло тихое, морозное утро. Из оврага, на краю которого окопались минометчики, доносился запах пригорелой каши, в траншеях звенели котелки, слышался громкий смех. Часовой в тулупе и валенках, прислонясь к земляной стенке хода сообщения, курил, пряча цигарку в рукав. Дежурный пулеметчик доскребывал ложкой днище котелка и мурлыкал себе под нос.
— А что, Елькин, — спросил часовой, — перловка нынче с салом, али повар ее опять комбижиром заправил?
— Сменят — узнаешь, — отозвался Елькин, косясь на майора, — ты гляди фрицев не прозевай, утащут, как тех первогодков!
— Пущай спробують. У меня и на затылке глаза есть.
— А ну, глянь ими!
Часовой увидел Розина и поспешно, но неумело, так, что полетели искры, затушил цигарку. Пропустив майора мимо себя, сказал негромко:
— Може, я его и сам видел… — И уже тише, чтобы не услышал майор: — Даве опять была ракета…
— Была.
— Говорят, будто наши у немца в тылу шурують…
Розин вернулся в блиндаж, приказал начальнику связи:
— Пусть ваши радисты непрерывно передают в эфир: «Двенадцатый» разрешает «Соколу» действовать по своему усмотрению.
— Кому ж там передавать, товарищ майор? — Начальник связи был явно озадачен. — Была ж ракета!
— Ничего, передавайте, кто-нибудь примет. Хорошо бы у аппарата все время дежурил Степанчиков. Он знает почерк радиста «Сокола».
— Слушаюсь, товарищ майор.
Когда Розин снова вышел из блиндажа, прежней тишины вокруг уже не было. Неподалеку в лесочке гудели моторы ЗИСов, из деревушки, где находились тылы, к передовой шли тягачи, на батареях кричали огневики, выкатывая орудия из ровиков, вдоль оврага двигалось около роты солдат под командой офицера.
РАДИОГРАММА
«Командиру 201-й с. д. 10.12.43
По получении сего немедленно вернуть два батальона 216-го с. п. на исходные позиции, соблюдая при этом строжайшую скрытность. Оставшийся первый батальон, а также 287-й Отдельный зенитный артдивизион должны прибыть к месту назначения в д. Переходы сегодня, не позднее 18.30.
Командующий 8-й армией генерал-лейтенант Белозеров Член Военного совета генерал-майор Глебов».
Еще в поле, далеко от леса, Стрекалов начал различать пока едва слышный, но с каждой минутой усиливающийся гул танковых моторов. После, в лесу, он шел, уверенно ориентируясь на этот гул, и вскоре в просветах между деревьями увидел ровную гладь реки и размытые расстоянием очертания противоположного берега. Последние двести метров он полз, как на учении, то энергично работая локтями и коленями, то замирая надолго, на целую вечность, когда кровь начинает застывать в жилах от холода и тело перестает быть твоим… Когда опасность проходила, он снова упрямо начинал ползти, буравя снег обмороженными щеками, лбом, подбородком, пока очередная колонна, чадя отработанными газами, не настигала его. Танки, бронетранспортеры с солдатами, тягачи с пушками и пехотные части проходили и скатывались в одно и то же место — неширокую лощину, возможно, пойму какой-то небольшой речки, впадавшей в Пухоть.
