Стараясь не глядеть на лежащую посреди пола женщину, сержант повел полицая в сарай, потом передумал, решил вести за большак в лес… Однако не успели они пройти и половину пути, как сзади раздался крик, от которого у Сашки защемило сердце:
— Ваня-а-а! Кормилец наш!
В одном легком платье, босая и простоволосая, она бежала по снегу, расставив руки. Сзади, тоже босые, хныча и высоко поднимая ножонки от холода, спешили ребятишки.
— Ну, чего стал? — глухо, как в самоварную трубу, произнес полицейский. — Али тебе одной моей души мало?
Женщина была уже совсем близко. Сашка выругался.
— Воюй тут с вами… — И вдруг замахнулся на полицая прикладом. — А ну, катись вместе со своим выводком!
Оторопело моргая, мужик попятился от Сашки, запнулся за корягу и упал на спину. И еще долго не вставал, молча глядел в спину удаляющегося человека. Позади него в снегу билась в рыданиях маленькая женщина.
* * *
В расположение 216-го стрелкового полка майор Розин приехал в первом часу ночи. Пока он собирал рассыпанные повсюду патроны, искал свою планшетку и вылезал из машины, шофер успел проверить все четыре ската, ковырнуть пальцем заднее стекло, простреленное пулей, сосчитать пробоины и осмотреть мотор.
— Легко отделались, товарищ майор! — Он с треском захлопнул капот. Начальник разведки усмехнулся.
— Давно на фронте?
— Я-то? — Шофер озабоченно тер ветошью лобовое стекло. — С октября.
— А до этого?
— До этого? — Манера переспрашивать, по мнению майора, была свойственна людям осторожным и криводушным. Они нарочно тянут время, обдумывая даже самый пустяковый ответ. — До этого я генерала возил, — ответил наконец шофер.
— Какого генерала?
— Генерал-майора Дудина.
— Не знаю такого. Какой дивизии?
— Сорок девятой.
— Где она базировалась?
— Где стояла, спрашиваете?
— Ну да.
— Северо-восточнее Москвы. Более точного места указать не могу, так как у нас насчет военной тайны было строго, товарищ майор…
Розин прошел мимо откозырявшего ему часового в штабной блиндаж, ответил на приветствие щеголеватого старшего лейтенанта — оперативного дежурного, велел позвать санинструктора. Видя нарочито встревоженное лицо дежурного, его сдвинутые к переносице брови, коротко пояснил:
— Царапина.
— Я вызову врача, — сказал старший лейтенант.
— Я же ясно сказал: санинструктора! И, если можно, дайте крепкого чая.
— Можно с лимоном?
— Давайте с лимоном, только поскорее.
Чай ему подал через минуту ординарец полковника Бородина Завалюхин, которого из уважения к его возрасту все звали по имени и отчеству.
