Братья Орловы | страница 49



Тем временем, пока «воз» русско-турецких переговоров стоял на месте, завершился первый раздел Польши, на котором Австрия и Пруссия приобрели едва ль не больше, чем Россия, выстрадавшая этот договор кровью суворовских солдат. Раздел усилил Пруссию, которая участвовала в нем на правах союзницы России, а Австрия получила свою долю в обмен на свое пособничество в деле так и не завершившихся русско-турецких переговоров. Екатерине было нанесено жестокое оскорбление: Фридрих Прусский использовал ее и не оказал никакой реальной помощи в русско-турецкой войне, лишь пугая Россию Австрией, с которой без его помощи русской армии никак не справиться. В результате тяжкой войны между Россией и Оттоманской империей выиграла Пруссия, и это повлекло за собой охлаждение российско-прусских дипломатических отношений, которые при Екатерине переживали пору расцвета. Григорий Орлов открыто выступал против тех, кто составлял договор о разделе Польши, требуя для них смертной казни. Но императрица его мнения уже не слушала: он оказался в немилости.

Вернемся немного назад, к моменту прекращения Фокшанских переговоров, в котором якобы был виновен Г. Орлов. Вряд ли это так, как старался представить граф Никита Панин, однако интересны причины, побудившие Григория Орлова покинуть поручение, данное ему императрицей. Достоверно они неизвестны, однако биографы князя Орлова и Екатерины Великой называют в качестве таковой нового фаворита императрицы, Александра Семеновича Васильчикова, который во время отсутствия Орлова «занял так неосторожно оставленный им пост»>{49}.

Весной 1772 г. в караулах, расставляемых в Царском Селе, появился молодой человек приятной наружности, который вскоре привлек к себе интерес императрицы, обиженной к тому же на неверность своего возлюбленного, Григория Орлова. Она дарила его вниманием, подарками и чинами, и уже в августе Васильчиков стал камер-юнкером, а в сентябре — камергером. Многого новый фаворит не требовал, на особую власть и влияние при дворе не претендовал, но все же доброе отношение к нему как-то не складывалось; все сравнивали Васильчикова с Орловым, и далеко не в его пользу: «Лакеи и горничные императрицы, — как писал прусский посол в России Фридриху II, — были озабочены и недовольны, ибо любили Орлова, и он им покровительствовал»>{50}. Теплые отношения с низшими по положению всегда были отличительной чертой Григория Орлова, щедрого на помощь просящему. Возможно, кто-то из этих безымянных «лакеев и горничных» и сообщил уже бывшему фавориту, что комнаты его при императрице заняты Васильчиковым, а у дверей их, на случай внезапного возвращения нашего страстного героя-любовника, постоянно дежурит караул… Новый любимец побаивался Орлова, и не без основания. В романе В. Пикуля «Фаворит» описан случай еще тех пор, когда Орловы были в фаворе; выдуман он или нет, сегодня не докажешь, но он объясняет, почему боялся новый фаворит возвращения Григория. Мы целиком приводим здесь выдержку из романа-хроники: «На выходе из дворца Потемкина перехватили братья Орловы, затолкали парня в пустую комнату и двери притворили… Жестокая метель ударов закружила камер-юнкера по комнате. Потемкин слышал резкие сигналы, которыми обменивались братья: