— Трогай!
Стоило в эту минуту хотя бы одному гонведу возразить, и остальные немедленно подняли бы Пастора на смех, а чего доброго, и пристукнули.
Но перечить ему никто не решился. Гонведы поднатужились, налегли на борта грузовика, и машина со скрипом тронулась.
— Ну вот, по крайней мере разогреемся, — сказал Шебештьен.
— Вот-вот! Нисколько не вредно! — отозвался Балла.
Дюла Пастор закинул винтовку за спину и вместе с другими уперся могучим плечом в кузов грузовика.
— Достаточно, если одновременно станут толкать десять человек, — молвил он немного погодя. — Сменяться каждый час.
Необычная колонна со скоростью улитки поползла на запад.
* * *
У войны есть свои неумолимые законы. Непредвиденные исключения их только подтверждают.
Несколько офицеров отступающей венгерской армии, бросив на произвол судьбы своих солдат, сели в стоявший возле командного пункта, километрах в пятнадцати от линии фронта, вездеход и облегченно перевели дух, едва машина тронулась с места.
«Хорошо, что я не забыл про иконы… Вот будет радость для Эдит!» — подумал один из беглецов.
«Как жаль, что я не успел захватить с собой серебряный самовар! Маргит была бы в восторге», — мелькнула досадливая мысль у другого.
Но ровно через час советские аэросани внезапно перерезали им путь. Короткая перестрелка… А несколько недель спустя Эдит и Маргит получили похоронку от военного министерства.
Штабные офицеры из той же разбитой армии километрах в шестидесяти от прорванной линии фронта торопливо влезли в скоростной самолет. Когда машина поднялась, офицеры принялись ломать голову, как бы ухитриться внушить венгерскому общественному мнению, что гибель армии и смерть ста тридцати тысяч венгров, по сути дела, не что иное, как победа. Один из штабистов уже начал даже мысленно редактировать текст интервью, которое даст представителям печати. Другой размышлял, на какую награду он может рассчитывать.
Но спустя час, после того как самолет со штабными офицерами взмыл над облаками, из тяжелых снеговых туч выскочила пара советских «ястребков». Короткая перестрелка… И вот уже «ястребки» описывают круг над полем, в которое со свистом врезалась пылающая машина.
А тем временем в десяти километрах от места прорыва кучка измученных гонведов, выбиваясь из сил, тянет и толкает на запад разбитый грузовик, который то и дело застревает в глубоких сугробах. Вытащить его оттуда — дело нелегкое. Вот свалился один солдат, и его кладут в кузов, к больным. На смену ему из кузова вылезает кто-то другой и в свою очередь толкает машину.
