— Ну, хорошо, Георгий Александрович, — Митрофанов вынул из папки бланки, — теперь давайте запишем ваши объяснения.
Худо-бедно, но часа три на все про все ушло. Когда квартира и лестничная клетка опустели, выждав еще около часа, за который сумел восстановить оборванный телефонный провод, спустился к почтовому ящику за мобильником, столкнувшись там с Серегой и Димкой, буквально только что подкатившими. Вместе поднялись ко мне.
— Вы где болтались столько времени? — полюбопытствовал я.
— Прикинули, что к тебе нам возвращаться не с руки, — ответил Гном. — Если бы начали сразу пытать — разнобой в показаниях получился бы еще тот! Решили понаблюдать за прокуратурой. И не зря! Ты столько интересного пропустил, скажу я тебе!
— Ладно, блин, интриган, — взмолился я, — рассказывай давай. Да, и как все прошло-то?
— На удивление, — начал рассказывать Сергей, — Марков согласился относительно легко. Сначала, конечно, поупирался, но когда узнал про судьбу своего бывшего коллеги Игоря Свиридова, которого «ушли» из прокуратуры как раз Погосян с Подосеновым и убийство которого было обставлено как нападение грабителей, похоже, принял для себя решение, полностью совпадающее с нашими планами. Тем более что о содержании кассеты мы рассказали.
— Не тяни, — поторопил я, когда Гном остановился.
— Михалыч говорит, — продолжил за него Димка, — не возражаете, если я дам посмотреть это Сорокину? Без него мне в кабинет Подосенова не попасть. А насколько понимаю, нежелательно, чтобы кто-то знал, что там побывали посторонние? Он же может секретаршу отправить куда-нибудь по делу, а где ключи от всех кабинетов хранятся, я знаю. Ну, мы и говорим — вам лучше знать. Можно даже сообщить, что этот гад задержан, и им занимается ФСБ. Конечно, если только вы в Сорокине уверены…
— Тот говорит, — перебил Сергей, — он нормальный мужик, в отличие от этих двоих. По собственной инициативе никому еще гадостей не делал. Да и Свиридов ему тоже нравился. Хороший был парень… Короче, Марков согласился с нашим предложением. Порешили, что кассету в какой-нибудь кулек, желательно принадлежащий Подосенову, засунет, чтобы пальчики его обязательно там были, да в письменный стол за ящики и пристроит. Там места как раз хватит.
— Жаль, что эти два урода — прокурор с Подосеном — следом за Шварцем не отправятся, — откровенно посетовал я, когда Гном окончил рассказ.
— Ничего, — утешил Гном, — лично они в убийстве участия не принимали, а на зоне им еще небо с овчинку покажется, если до суда доживут — знают слишком много. Даже на «красной» зоне в Нижнем Тагиле прокурорских не так уж и много, больше-то ментов. А им особо любить эту публику не за что… Короче, не переживай, Мокрый. У нас есть еще, кому геноцид устроить.
