Она удостоила меня одним из своих холодных, без всякого выражения взглядов.
— Жалко, что никто не позаботился научить тебя самого, как быть хорошим человеком.
— Пардон?
— За год до того, как ушел, Хей дважды пробовал позвонить тебе, и оба раза ты послал его куда подальше. У нас ведь есть записи. Не слишком милый способ обращаться со старым другом, Мартышка.
Я догадался, что именно поэтому они заявились ко мне.
— Не слишком-то вежливо — подслушивать чужие телефонные разговоры.
Она рассмеялась над такой причудливой концепцией вежливости и вытащила кассету из пистолета.
— Прорва людей ищет Хея. — Она убрала оружие и кассету в чемодан и закрыла крышку. — Не у всех такое чувство юмора, как у меня.
Я вдруг понял, что дрожу.
— Ну, будем надеяться, что мы найдем его первыми.
— И лучше тебе надеяться, чтобы это оказалось правдой. Хей не переметнулся на другую сторону — мы бы узнали, если б он объявился в какой-то чужой организации. Он озверел. Как бешеный слон, понимаешь? Как тигр. Нам надо остановить его, прежде чем он не сотворил какую-нибудь глупость.
— А кто остановит тебя, прежде чем ты не сотворишь какую-нибудь глупость?
Запихивая чемодан обратно под кровать, она снова улыбнулась мне той же тонкой улыбкой:
— Совсем никто. Приятно, правда?
* * *
Думаю, это и есть прогресс. Двадцать лет назад, когда японцы записали личность орангутанга в тысячу с лишним терабайт, устройство для записи помещалось в небольшой автомобиль. Теперь его можно положить в чемодан. Я предвижу день, когда его можно будет унести с собой в кармане.
Однако, очевидно, при этой процедуре все еще нет способа избежать травмы. Применяемая электрохимическая стимуляция либо прямо убивает субъекта, либо оставляет его с серьезно поврежденным мозгом. По этой причине данная техника применяется либо к людям, которые в любом случае уже умирают, либо, как во многих штатах Америки, в качестве наказания за серьезные преступления, связанные с убийством. Дистилляция личности. Взлом. Вместо того, чтобы сажать людей на электрический стул, они просто записывают их личность и кладут на полку.
Как-то раз в институте у нас появился такой взломщик, данный взаймы, как составная часть научного проекта. Будучи любопытным, я воспользовался возможностью и спустился в лабораторию посмотреть.
Железо оказалось неинтересным, похоже на обычную голограммную консоль, подключенную к парочке безликих маленьких ящиков, а в них заключалась личность десятилетней девочки-датчанки, умиравшей от лейкемии. Отец был богатым промышленником и, чтобы не потерять свою маленькую девочку навсегда, он ее взломал.
