— А при чем тут он?
Набил захохотал:
— Ты опять пропустил службу? Будь осторожнее, а не то окажешься в один какой-нибудь особенно прекрасный день перед судом священников.
— Муллы слишком заняты грызней друг с другом и обкрадыванием нищих, чтобы заниматься еще и мной. А что сделал этот мулла?
— Ни много ни мало, сказал Думану Амину и членам всех других старых семейств, что реформисты тащат мир в адский огонь Магды…
— Это же храм реформистов! Он не имел права говорить там такие вещи. — Искреннее потрясение слышалось в голосе Онана. — Почему же даже фанатик пошел на такой риск? И перед всеми прихожанами? Да еще в этом храме?
— Как я сказал, мой друг, что-то от докси носится в воздухе.
— Вах! Набил, тебе надо отрастить шерсть и сосиски, стать пуховертом и подсмотреть будущее в маленькой синей книжечке.
Во тьме за плитами Тихая задумалась над замечанием Онана о маленькой синей книжечке, вынимая из стены треснувший кирпич и засовывая в отверстие крошечную книжицу. Прежде чем заложить кирпич, она взглянула на синий переплет. Женщинам не позволялось владеть собственностью, и имант должен был знать об этом законе. Зачем же пуховерт дал ей книжку? И как может кто-то «подсмотреть будущее» с помощью такой книги? И если бы она это смогла, какое будущее она попытается воплотить в жизнь?
Она тихонько заложила кирпич на место. Все эти вопросы бессмысленны без ключа к словам книги. Она поглядела в щелочку между плитами. Онан сгорбился на своем стуле, сложив руки, вытянув ноги и скрестив их, опустив подбородок на грудь. Он поднял голову и сказал Набилу:
— Если в воздухе пахнет тем, что ты думаешь, мой друг, нам лучше молиться Алилаху, чтобы Джорам и Бахаи вдвоем перевесили докси.
— И это ты говоришь о молитвах?
— Молиться так, будто ты без весла, и грести так, словно Бога не существует.
Девочка прошмыгнула в тенях и выскользнула в коридор. На службе находился Джамил, но на этот раз сержант сам ненадолго прикорнул в сторожке. Она прокралась мимо, открыла дверь и пошла к игровой комнате брата. Она собиралась рассказать Рахману о книжке иманта. Может быть, он научит ее читать?
Когда она вошла, Рахман сидел на полу, играя с моделью парусника. Заметив ее, мальчик нахмурился и снова перевел внимание на модель.
— Тебе нельзя находиться здесь, девчонка. А то у меня будут еще неприятности.
Холод сжал ее сердце. Она спросила знаками: «Что случилось?»
— Джамил поговорил с отцом.
Она улыбнулась: «И ты рассказал свою великую ложь? Ты сказал ему, что Джамил…»
