Собачка потеплела в руке, потяжелела, горячий воздух со свистом входил и выходил из его легких. Магия тащила его в двух направлениях одновременно: к двери Люси на веранде и к двери Мэри за серебристым стеклом. На дорожке закружились пыльные вихри, мини-торнадо, хлеставшие по лицу песком, словно крошечными булавками.
Кайт стиснул зубы и с трудом пошел по лужайке. Невидимые пальцы вцепились в него, противясь каждому шагу. Позади продолжалась драка, звуковая дорожка воплей, глухих ударов и рычания.
— Победила Мэри, — выдохнул Кайт сквозь стиснутые до боли зубы. — Я выбираю дверь Мэри.
Дверь-экран, закрывавшаяся при его приближении, распахнулась снова. Кайт протянул руку, и собачка оказалась в помещении Мэри.
Вот. Он отпустил собачку.
Вопль взрезал пустыню, руку, которую жгло болью и жаром осиного укуса, прищемило захлопнувшейся дверью. Кайт бился, словно пришпиленная бабочка, а дверь жевала его руку, как беззубая челюсть. Песок глодал лицо, красные кирпичи дома били по затылку, а он рвался на свободу. Жаркие молнии вставали над Сьерра-Невадас, розово-пурпурные горы туманно вставали на горизонте, как будто развевалась мантия судьи.
Наконец хватка двери ослабла, рука Кайта, сломанная и изжеванная, повисла у него на боку.
Он шипел от боли, глядя на раздавленные, израненные пальцы, безвольно повисшие на конце ладони. Расческа, сходившая за сексуальную жизнь Кайта, пропала. А теперь еще и это…
— Кайт? — окровавленная и избитая Люси вскарабкалась на ноги. Волшебства теперь все находились в реальности, сбившись в кучки по углам двора. Она сжала ладонь на ручке кувшина.
Она все еще печальна? Он понял, что не может судить. Солнечные очки разлетелись на кусочки под жарким, несущим песок ветром.
— Мэри? — спросил он, кивая на бесформенную кучу позади нее.
— Отключилась.
— Ты ее убила?
— Она дышит… — Голос звучал неуверенно.
Раненая руку пульсировала. Даже если Мэри мертва, убить Люси одной рукой будет чертовски трудным трюком. И хочет ли он вообще связываться с этими женщинами?
Слишком рискованно.
— Мне надо добраться до города.
— Окончить игру?
Он кивнул.
— Умно. — Она искоса поглядела: — Хочешь плату?
— Пардон?
Вздрогнув, Люси кивнула на дверь сестры, не обращая внимания на кровь, стекающую по алюминиевому косяку. Плюшевая собачка лежала в солнечном пятне рядом с огуречными полками. Она казалась туманной, почти бесплотной.
— Ты отдал собачку ей, верно? Теперь она принадлежит ей. Я не могу к ней притронуться.
