Дорс был в шоке. Он просто стоял и хлопал ресницами. Изумрудные глаза походили на глаза зомби под гипнозом. Зато мне стало так весело! И ведь действительно нечего стыдиться!
- Они не могли так поступить, - пробормотал парень.
Что-то гадкое и мстительное подзуживало пригласить мага внутрь, но я все-таки сдержалась. Сказала с самым равнодушным выражением:
- Как понимаю, они и не такое могут.
Дорс помотал головой, от чего учебники чуть не упали на пол, и я пришла к выводу, что пора прощаться.
- Спасибо за помощь, - стараясь держать все то же равнодушное выражение, сказала я. - Можешь перенести книги через порог?
Он перенес. Потом склонил голову в каком-то подобии поклона, развернулся и пошел к выходу.
Не знаю, что он подумал. И гадать не собираюсь. Но я была благодарна за то, что этот хамоватый парень дотащил книги. Большей помощи мне сейчас ни один из магов оказать не способен.
***
Закрыв за Дорсом дверь, я огляделась и тяжело вздохнула. После целого дня, проведенного в чистых лекционных аудиториях, жуткое состояние этого места успело подзабыться. Но теперь, еще раз окинув чердак взглядом, я окончательно осознала - это настоящая клоака. Единственное, что радовало - наличие трех больших окон, благодаря которым на чердаке было довольно светло.
Я покосилась на две стопки книг, сгруженных Дорсом около грязного порога, оценила следы на пыльном полу и поморщилась. Понятно, что освоить магию - первостепенная задача, но я не могу заниматься в таких условиях. Сначала нужно прибраться, хотя бы чуть-чуть.
Вот только с чего начать? Подумав, я пришла к выводу, что в первую очередь необходимо привести в порядок спальное место. Точнее, тот участок чердака, где лежит матрас. Однако прежде, чем орудовать вокруг "кровати" веником и тряпкой, нужно хоть немного разобраться с окружающим это место хламом.
Не сдержав нового тяжелого вздоха, я стащила с себя балахон, повесила его на спинку единственного целого стула, и принялась за дело.
Чего тут только не было! Какие-то доски, отломанные мебельные ножки, пыльные коробки, старые выцветшие гардины и прочее, прочее, прочее. Перетаскивая все это "добро" в противоположный от места моего сна угол, я тихо материлась и с каждой минутой все сильнее ненавидела и Академию, и ректора, и отдельно профессора Глуна, чьими усилиями был осуществлен переход.
Мне было тошно, противно, гадко! Я кашляла и чихала от пыли. Я в который уже раз за сутки признала себя самой невезучей попаданкой, и готовилась разреветься. И я бы точно разревелась, если бы не усталость и воспоминание о том, что еще предстоит идти на ужин.
