— А как же он согласует это? — спросил я.
— А это при помощи самого утонченного из всех новых методов и самой глубочайшей основы учения о вероятности. Я вам объясню это. Дело в том, что, как вы видели в прошлый раз, в большинстве случаев каждое, как утвердительное, так и отрицательное мнение, имеет, согласно нашим отцам, некоторую вероятность, вполне достаточную для того, чтобы следовать ему со спокойной совестью. ЭтЬ не значит, что и «за», и «против» одновременно и в одном и том же смысле истинны, подобное — невозможно; но это значит только, что оба они одинаково вероятны и, следовательно, безопасны.
Основываясь на данном постулате, наш добрый друг Диана говорит (ч. 5, тр. 13, рубр. 39) таким образом: «Я отвечаю на решение этих трех пап, которое противоположно моему мнению, что они постановили так, склоняясь к утвердительному мнению, которое и на мой взгляд вероятно; но отсюда не следует, что отрицательное мнение не имеет также своей вероятности». И в том же трактате (рубр. 65) по другому поводу, где он опять выступает против мнения папы, он говорит так: «Что папа сказал это как глава церкви, я согласен. Но он утверждает это только в пределах сферы вероятности своего мнения». А вы видите, что рассуждать подобным образом — не значит идти против мнения пап: этого не потерпели бы в Риме, где Диана пользуется великим уважением. Он ведь не говорит, что то, что папы решили, не вероятно: но, оставляя в целости их мнение в сфере вероятности, он говорит все — таки, что и обратное мнение тоже вероятно.
— Это весьма почтительно, — сказал я.
— Да, и это гораздо тоньше сказано, чем в ответе о. Бони, когда книги его были осуждены в Риме. «Какое нам дело во Франции до цензуры в Риме, у нас есть своя»[138] [139], — сорвалось у него с пера против о. Алье, который тогда яростно преследовал его. Из этого вы видите, что то путем истолкования терминов, то приинфнием благоприятных обстоятельств, то, наконец, путем двоякой вероятности «за» и «против» всегда можно согласовать эти мнимые противоречия, которые прежде поражали вас, нисколько не нарушая решений св. Писания, соборов и пап.
— Как счастлив свет, отец мой, что имеет вас своими наставниками! Как полезны эти вероятности! Я не понимал, зачем это так хлопотали вы установить правила, согласно которым один — единственный ученый, если он имеет вес, может сделать мнение вероятным; обратное мнение также может быть таковым, и из этих «за» и «против» можно выбирать любое, даже если не считаешь его истинным, и притом настолько безопасно для совести, что духовник, отказавший в отпущении на слово этих казуистов, оказался бы в положении осужденного на вечные муки; из ваших слов я понимаю, что один казуист может по произволу создавать новые правила нравственности и располагать как ему вздумается всем, что касается руководства нравами.
