Наконец визжащего и плачущего артиста Кранкля догадались унести с подмостков. Первые ряды ошарашено слышали, как несгибаемый подпольщик в промежутках между охами и плачем сдавленно матерился.
Вид у артиста Кранкля был такой, как будто он действительно только что побывал в гестапо. Поведённая куда-то в сторону уха разломанная челюсть и набрякшие губы. Сквернословя, шепелявя и стеная, он плевался кровью. Плевки падали в раковину со странным стуком.
Стучали вылетавшие изо рта зубы. Потом Кранкля, всячески ругая, в основном педерастом, увели дяди в штатском.
Было понятно, что кто-то из конвоиров бил прикладом от всей души и всерьёз. Надо ли говорить, что этот кто-то был Кеша? Он так глубоко вошёл в роль фашистского стервятника, что забыл, что всё понарошку и честно выполнил свой долг перед Рейхом. По его словам, он даже думать стал по-немецки, тем более язык этот Кеша в данный момент изучал.
И самое невероятное, что сколько ни выясняли, кто выбил Кранклю пять зубов и сорвал спектакль, так и не выяснили. Все конвоиры говорили: «Да вы что! Как можно!» И у Кеши неожиданно хватило ума отпираться вместе со всеми. Сам Кранкль ничего сказать не мог, потому что кроме искр из глаз ему ничего увидеть не удалось.
Но тем не менее через месяц Кешу из театра всё-таки выперли, несмотря на то, что их общий с Василием Захарычем любимец «Спартак» стал чемпионом. Выперли после того, какой на репетиции, снова войдя глубоко в образ, пытался вступить в половую связь с заслуженной артисткой Мухиной и сам глубоко в неё войти. Хотя по сценарию должен всего навсего обнять её за плечи и просто говорить ей о своей чистой любви и будущих полётах в космос. На лифчике Кешу остановили. У Василия Захарыча язык не повернулся сказать: «Не верю!», так всё было органично и естественно. Но что у него пытались увести бабу, этого он стерпеть не мог и Кешу уволили за профнепригодность. Хотя после этих двух случаях я сильно сомневаюсь в его бездарности. И ещё я думаю, что слишком Кеша относился ко всему всерьёз. Мы относимся к жизни, как к театру, а он наоборот, даже к театру относился как к жизни. Ему не хватало легкомыслия и цинизма. Сами понимаете, что такому человеку в нашей жизни ловить нечего. Видимо, однажды понял это и Кеша. И на излёте Советской власти, когда она уже потеряла свою убойную силу, он неожиданно для всех подстригся в монахи. Такая вот кардинальная смена причёски. А может имя Иннокентий от слова «инок»? Что с ним случилось дальше и случилось ли что-нибудь вообще, я не знаю. Надеюсь, всё нормально. Может хоть там Кеша прижился, может хоть там нашёл своих.
