— Я! — вздрогнув и похолодев, отозвался Печерский и сразу понял, что нельзя было отзываться. Высокий, совершенно лысый, бритый человек сидел позади Печерского.
— Михаил Николаевич Печерский? Неправда ли? — сказал он с иностранным акцентом, но совершенно правильно, даже с некоторым щегольством выговаривая русские слова.
— Вы ошибаетесь.
Высокий бритый человек перегнулся через стол и посмотрел в глаза Печерскому.
— Два часа назад, выстрелом в затылок, вы убили господина Александрова.
Печерский попробовал встать, неизвестный схватил его за локоть и сказал раздельно и значительно «Девятка». Печерский сразу ослабел и поник.
Они молчали, потому что мимо них, вкрадчиво покашливая, проходил старичок:
— Купите ножичек, гражданин. Ножи перочинные, столовые, кухонные, садовые…
Печерский посмотрел ему вслед.
— Господин Печерский. Прошу ответить на мой вопрос. Почему вы, господин Печерский, не явились в точно указанный час и день в кафе-столовую Рекорд?
— Я вас знаю, — устало сказал Печерский. — Это вы следили за мной. Это вас я видел у Мерца.
— Вы были обязаны явиться в назначенный час и день в кафе-столовую Рекорд. — Продолжал неизвестный. — Вы обязаны были подойти к господину в сером костюме с сигарой. Мундштук — слоновая кость.
— Прежде всего, я обязан был явиться за инструкцией к известному вам Акимову «Серому». Я пришел к нему и вы знаете, что вышло.
— Это не помешало бы вам во время быть в столовой Рекорд.
— Были такие обстоятельства, господин Клемм…
— Это имя не должно иметь места. Для вас, господин Печерский, я «Станислав». Вы знаете инструкцию?
Печерский дернул плечом и вспыхнул:
— К чортовой матери!
— Тише, тише, господин Печерский. Помните — я не Александров. — Клемм бросил папиросу и брезгливо поморщился. — Невозможно работать с подобными людьми. Вместо того, чтобы явиться ко мне, вы заставляете меня разыскивать вас и ставить за вами наблюдение. Вместо того, чтобы делать что вам прикажут, вы поддерживаете бесполезное знакомство с господином Александровым и совершаете бесполезное преступление.
— Я был уверен, что за мной следят. Только теперь я понял — это были вы.
— В данную минуту вы совершенно запутали положение.
Печерский закрыл глаза и устало сказал:
— Я страшно устал. Я не спал четыре ночи. Дайте мне папиросу.
— Вы запутали положение.
— Это они, а не я. «Самоотверженные», «мужественные». Мерзавец Мамонов врал, как сивый мерин. Очень хорошо, что я вас встретил. Все идет к чорту. Я здесь как затравленный. Дайте папиросу.
