Была еще одна женщина, с которой Мизию связывала более чем тридцатилетняя, до самой смерти, тесная дружба. Она много раз упоминает ее в мемуарах как свою «любимую, самую близкую подругу», ни разу не назвав ее имени. Но вина за это лежит не на Мизии.
Подругой этой была Коко Шанель, та, кого называют Великая Мадемуазель. До опубликования книги Мизии в ней была глава, специально посвященная Шанель. Но Коко, никому не позволявшая писать о себе, настояла, чтобы Мизиа не печатала ее[26].
Сравнение этих двух женщин помогает лучше понять характер Мизии Серт.
Хотя Шанель была всего на одиннадцать лет моложе Мизии, по своему отношению к жизни и психологическому складу они принадлежали к разным эпохам. Не случайно Мизиа мечтала: «Если бы я родилась на двадцать лет раньше…», а Коко не раз повторяла: «Я хотела бы родиться на двадцать лет позднее».
Одна из них до конца жизни оставалась женщиной, рожденной и сформированной бель-эпок. Другая ненавидела это время и старалась навсегда зачеркнуть его в своей биографии.
Обе стремились к независимости и понимали, что обрести ее могут только с помощью денег. Но для Мизии — это независимость от ненавистной мачехи, а деньги — это деньги, которые ей давали ее мужчины. Для Шанель — абсолютная свобода и независимость от всего на свете, и прежде всего от мужчин, даже тех, которых любила. А деньги — заработанные собственным трудом и талантом.
Мизиа по своей природе содержанка, содержанка мужа, содержанка любовника.
Коко сделала все, чтобы не быть ею.
Для Мизии жизнь — игра и приключение, для Шанель — постоянное сражение.
Что же общего было у этих двух, таких разных женщин?[27]
Обе были нонконформистками. Правда, нонконформизм у Мизии не лишен некоторого эпатажа, у Шанель он — непроизвольный и органичный.
Обе были умны, трезвы, беспощадны. С той только, пожалуй, разницей, что в отличие от подруги Коко не щадила и саму себя.
Обе, хоть и по-разному, помогали людям, которых ценили как больших творцов.
Обе эти женщины, и Мизиа, и Шанель, каждая по-своему, отметили свою эпоху.
Марсель Пруст говорил о Мизии Серт как о «памятнике Истории». Она прожила почти 80 лет. Была не только свидетельницей, но в той или иной степени и участницей выдающихся событий в истории Франции первой половины XX века, не говоря уже о двух мировых войнах. Дело Дрейфуса, процесс анархистов, растущее увлечение социалистическими и, наконец, коммунистическими идеями в среде французской интеллигенции. Признание импрессионизма, становление группы «Наби»
