Ее лица коснулось что-то мокрое и холодное.
— Сондерс позаботится о горничной, — проговорил знакомый голос.
— Пожалуйста, не дайте ей умереть, — жалобно попросила Марселина. Или это была не она? Ее голос звучал очень далеко и казался совсем тихим на фоне адского шума. Ад, подумала она. Таким его изображают праведники. Ад в картинах.
— Люди обычно не умирают от морской болезни, — возразил герцог.
— Но некоторые предпочли бы умереть, — пробормотала Марселина.
Странный звук. Смешок? Его голос был тихим и звучал близко, совсем рядом. Вокруг стояла какофония ужасных звуков, но все они были далеко. И только его голос оставался вблизи, вселял уверенность в благополучном исходе. Неожиданно раздался оглушительный треск.
Пароход… развалился?
— Мы не можем утонуть, — сказал кто-то. Неужели это у нее хватило сил заговорить?
Не разговаривай. Лежи тихо. Не двигайся. Не дыши.
— Мы не утонем, — сказал герцог. — Дело плохо, но мы не утонем. Проглоти-ка вот это.
Марселина покачала головой. Это оказалось большой ошибкой. К горлу снова подступила тошнота.
— Не могу.
— Всего одну каплю, — попросил Кливдон. — Это лауданум. Он поможет. Обещаю.
Марселина не могла поднять голову, не могла открыть глаза. Мир вращался, прыгал и качался.
Она проглотила лекарство. Горькое.
— Какая мерзость!
— Я знаю, но оно помогает. Поверь мне.
Шторм не стихал. Волны швыряли судно, словно детскую игрушку. Марселине уже случалось попадать в шторм. Она знала, что дела плохи, и она далеко не в безопасности. И хотя умом она это понимала, сердце чувствовало совсем другое. Голос мужчины. Его удивительно нежное прикосновение. Да что там, само его присутствие внушало покой и уверенность. Вселяло надежду. Ирония судьбы!
— Ну вот, ты улыбаешься. Опиум начал действовать.
Опиум? Она уснула? Утратила ощущение времени?
— Нет, это все из-за тебя, — сказала Марселина. Каким далеким показался ей ее же собственный голос! Как будто он уже успел добраться до Лондона без нее. — Из-за твоей герцогской самоуверенности. Перед тобой все отступает, даже сатанинский шторм.
— Тебе явно лучше, — усмехнулся герцог. — Уже произносишь целые предложения, исполненные сарказма.
— Да, я чувствую себя лучше. — Ее внутренности, похоже, успокоились. Но голова оставалась ужасно тяжелой. Она открыла глаза. Для этого пришлось изрядно потрудиться. Герцог склонился над ней. Было слишком мало света, чтобы разглядеть детали, и все вокруг непрерывно двигалось. Господи, ну почему ничего не может оставаться на месте! Глаза на его лице казались лишь густыми тенями, но Марселина точно знала: они зеленые. Зеленые как нефрит. Или как море? Зеленый цвет идет лишь очень немногим женщинам. И лишь немногие женщины могут устоять перед зелеными глазами мужчины.
