Выкинуть бы все из головы, забыть, да сделать это не так просто. Стоило подумать о Вадиме, как память, будто нарочно, озаряла в нем все лучшее, достойное, выпячивала, как бы напоказ. Галина и сама не понимала, что творится с нею: она ненавидела его и в то же время не могла забыть.
Дверь отворилась, и в комнату вошла Настя. В руках у нее тарелка с румяными лепешками.
— Сумуешь? Батька с матерью поховала, чи шо? На ось, куштуй.
— Я в столовую… у меня талоны, — уперлась Галина, понимая, что соседка отрывает от своего рта.
— Не пропадут твои талоны… бери! — И, уплетая лепешки, заговорила о том, с каким трудом муж достал немного муки. — Чертовы куркули, таку цену на базари загынають, шо хоть в пэтлю́ лизь… Та куштуй, чего пышаешься!
Тарелка вскоре опустела, и соседка ушла, по через две-три минуты так же без стука появилась снова:
— Чуть не забула!.. Учера, колы ты на работе була́, матрос приходыв.
Галина замерла.
— А знаешь, зачим вин прыходыв? — Настя приглушила голос. — Ось так повернувся и каже: люблю ее! Значит, тэбэ… Сильно, каже, люблю. И в грудь сэбэ кулаком — ось як люблю! — Настя немного преувеличила, но клялась, что было именно так. — Подывылась я на його, подумала — може, брэшэ? Иды, кажу, хлопче, видсиль, шо вона тоби, дивчина? У нэи, кажу, мужик йе. Так и сказала, а шо тут такого?
Галина опустила глаза. А соседка опять:
— Може, вин и хороший, но ты ему не пара. Ему холосту дивчину трэба. Мало их, девчат, на стройке, чи шо? Кынь палку на собаку — попадэшь в дивчину. Ей-бо, правда! — Она слегка толкнула хозяйку под локоть. — И шо ему, трэба, матросу, в толк не визьму. Чи вин справди, чи можэ так?..
А увидя погрустневшую Галину, подсела ближе:
— С Вадимом тож не ясно. Де вин там… Хоть бы про Аленку в письме спросыв. Мовчить, будто його и на свити нэма…
Галина не отзывалась.
Настя, повременив, продолжала:
— Сперва думала, на шо вин тоби, матрос, а умом прикынула — всякое в житти може буты. Ось и запыску не хотела отдавать, а спросила сэбэ — якэ я маю право? Та ни якого!.. На, читай, шо вин там пыше.
В записке одна строчка: «Был, не застал. Тоскую, сам не знаю от чего». Галина скомкала бумажку, но тут же расправила ее. Перечитала заново. Застыла с нею в руках.
