Мы шли по коридору, подходя ближе к родителям Мэдисон, действуя так, будто у нас были хорошие причины, чтобы быть здесь, не считая сокрытия смерти их дочери.
Я заняла себя разглядыванием клетчатого узора на линолеуме, но когда мы проходили мимо палаты Мэдисон, мои глаза нашли их: Рональд и Линда Чамберс. Линда выглядела старше, чем на фотографиях, которые я видела — уставшие тусклые блондинистые волосы, собранные в грязный хвост. Рональд выглядел худее и серые полосы уже распространились по вискам. Они прильнули друг к другу, слушая докторов, говорящих ложь. Я не могла слышать слов докторов, но знала, чтобы они не говорили, это не будет правдой.
Худшим было то, что лица Чамберсов светились надеждой, когда доктора разговаривали с ними. Они думали, что их дочь поправиться, что получат ее обратно; они не знали, что несколько часов назад потеряли ее навсегда.
Внезапно, чувство решимости наполнило меня. Я найду монстра, который забрал у них дочь. Даже если я не могу вернуть Линде и Рональду Чамберсам их дочь обратно, я могла бы, по крайней мере, попытаться позволить им совершить правосудие.
Мы повернули за угол, и они исчезли из вида.
Ястреб прислонился к стене в нескольких шагах от нас. Он выпрямился, увидев нас. Майор отпустил мою руку. Я даже не поняла, что он тащил меня за собой.
— Почему они до сих пор там? — сердитый взгляд Майора заставил мужчину отпрянуть.
— Извините, сэр. Они должны уйти в любой момент.
— Лучше бы им это сделать.
Майор начал ходить взад и вперед, и я заняла себя подсчетом его шагов. Его ноги не были длинными, но походка делала его выше. Ястреб выглянул за угол, потом повернулся к нам и кивнул.
Мы пошли обратно к палате Мэдисон, мой рот иссох как опилки. Ястреб двинулся вперед и открыл дверь. Майор кивком предложил мне войти. Пути назад не было.
Молчание аппаратов поразило меня.
Ни пиканья.
Ни вдохов.
Я хотела, чтобы со мной был iPod; заглушить чем-нибудь тишину в палате. Мэдисон лежала на кровати. Ничего не изменилось — кроме ее отсутствующего сердцебиения и неподвижности грудной клетки.
— Можно мне минуту? — спросила я. Слова звучали глухо, будто были произнесены через слой ваты. Майор замялся. Задавался ли он вопросом, что я делаю?
Я стиснула зубы, сосредотачиваясь на Мэдисон, ожидая, когда Майор выйдет. Когда он, наконец, это сделал, я подошла к ней. Ее глаза были закрыты, будто она спала. Я всегда считала, что смерть уродлива, ужасна и угрожающая. Вместо этого она маскировала себя в спокойствии и тишине.
