— А почему?
— Что почему? Заболел и умер. Болезнь была сильная, а он слабый, питание плохое. Кашлял, кашлял, а потом умер. А игрушку эту он очень любил. Все время кричал, что сам будет вешать ее на елку. Однажды перестарался, уронил и, видишь, сломал немного. Я хотела выбросить, а он не дал. Его похоронили там же где твоего дедушку. Только это дедушку потом похоронили рядом с ним.
Мама не выдержала, зашла в комнату. Она, оказывается, все слышала.
— Почему вы нам никогда не рассказывали? — спросила она.
— А зачем? Через пять лет родился твой муж. Мы не хотели вспоминать о первом. Ты, что думаешь, я всегда такая была? Я была красивая и талия у меня была тонкая как у французских актрис.
Я посмотрел на бабушку. У нее не было даже намека на талию.
— Я видела его сегодня во сне, — сказала бабушка, помолчав. — Он стоял на табуретке и украшал елку. А потом повернулся ко мне, засмеялся и поцеловал.
Мама тихонько шмыгнула носом. Бабушка принялась шарить в юбках и достала маленькую фотографию. Она была почти белая и склеена в четырех местах. Я пригляделся и различил кудрявого мальчика в белой рубашке и с мячиком в руках.
— Я устала, — сказала бабушка и прикрыла глаза. — Когда будет готов обед — скажешь. — Последние слова были обращены к маме. Потом она еще раз погладила меня по голове, и казалось, уснула.
Мы на цыпочках вышли из комнаты. Когда я занес ногу через порог, до меня донесся голос:
— Пусть родители поставят, а ты начни украшать елку.
Вы понимаете, я никогда не любил бабушку. Еще раз говорю, мне стыдно, но это так. Она умерла, когда мне было 14 лет. До самой смерти она была гневливой, властной, вмешивалась во все. Но ту новогоднюю елку я запомнил. Тогда мне первый раз в жизни захотелось не поцеловать бабушку, нет, а погладить ее руку. В тот день она не была для меня ведьмой.
Мой сосед сидел, подперев рукой голову, и смотрел в остывший чай. Мой муж дремал на диване, исполняя роль безмолвного стража восточного кодекса чести. Ему давно уже хотелось спать, но не прогонишь же гостя и не оставишь наедине с женой. Наконец, сосед встрепенулся.
— Совсем я у вас засиделся. Извините. Пойду. Хорошо у вас. — Он потоптался в дверях и вдруг сказал:
— Я не знаю, есть ли Бог, и уже перестал думать об этом. Но точно знаю: есть что-то такое, что может немного изменить человеческую душу. И это, наверно, правильно. Если повезет, эта перемена будет к добру. Ну, спокойной вам ночи.
