— Что вам известно о господине Шнайдере и его прошлом? — спросил Боденштайн, который все еще держал трость в руке.
— Вы имеете в виду его профессиональную или личную жизнь?
— Лучше всего и то, и другое. Мы ищем того, у кого была причина убить господина Шнайдера.
— В таком случае я при всем своем желании не могу представить никого, кто мог бы иметь такие основания. — Вера Кальтензее убедительно покачала головой. — Он был такой приятный человек. После смерти его жены он жил совсем один в своем доме, хотя был нездоров. Но он не хотел переезжать в дом престарелых.
Пия могла себе представить, почему. Там он едва ли мог просматривать военную хронику или повесить на стену фотографию Гитлера с его автографом. Но она ничего не сказала.
— Как долго вы знали господина Шнайдера?
— Очень долго. Он был очень близким другом Ойгена, моего покойного мужа.
— Он тоже знал господина Гольдберга?
— Да, конечно. — Вера, казалось, была несколько раздражена. — Почему вы об этом спрашиваете?
— На обоих местах преступления мы обнаружили число, — сказал Боденштайн. — 16145. Оно было написано на крови жертв и могло бы указывать на связь между обоими преступлениями.
Вера Кальтензее ответила не сразу. Ее руки обхватывали спинку кресла. На долю секунды на ее лице появилось выражение, которое изумило Пию.
— 16145? — задумчиво спросила старая дама. — И что это означает?
Прежде чем Боденштайн успел что-то ответить, в гостиную вошел мужчина. Он был высоким и стройным, почти худым, в костюме, с шелковым кашне, с трехдневной щетиной на лице и волосами с проседью, доходившими до плеч, напоминавший стареющего театрального актера. Он с удивлением посмотрел сначала на Боденштайна, затем на Пию и наконец на Веру. Пия была уверена, что они уже когда-то встречались.
— Я не знал, что у тебя гости, мама, — сказал он и хотел уйти. — Извините, что помешал.
— Останься! — Голос Веры был резким, но при этом она улыбнулась, повернувшись к Боденштайну и Пие. — Это Элард, мой старший сын. Он живет здесь, в моем доме. — Затем она посмотрела на своего сына. — Элард, это главный комиссар фон Боденштайн из уголовной полиции Хофхайма, зять Габриэлы. А это его коллега… пожалуйста, извините, я забыла ваше имя.
Прежде чем Пия успела что-то сказать, Элард заговорил. У него был хотя и прокуренный, но приятный мелодичный голос.
— Фрау Кирххоф, — обратился он к Пие, поразив ее феноменальной памятью на имена. — Мы встречались с вами некоторое время тому назад. Как дела у вашего супруга?
