Но уж очень хотелось расслабиться после тяжелой ночи. Время праздничного выпендрежа — море заказов на экзотические сладости, романтические торты после полуночи, десерты со спрятанными кольцами, «Скажите, а вы частные банкеты обслуживаете?», спрошенное тоном «Танцуете ли вы приватный танец на коленях у заказчика?» — хорошая, хорошая ночь.
Дамело потянулся и рухнул на кровать не раздеваясь. Тому, кто весь день на ногах, необходима именно такая кровать, широкая, с идеально подобранным матрасом. Многие бы сказали — траходром.
— Ты когда на кровати-то трахался? — озвучил мысли Дамело Амару.
Действительно. Семь минут приятных ощущений у себя между ног, полученных в неподходящем, но безлюдном месте — все, что знает Дамело о любви. Ему вполне достаточно этого знания. Он не желает строить иллюзии, а потом наблюдать их разрушение. Однажды весь мир вокруг станет как Диммило и попытается навязать индейцу кечуа новое знание, но пока он молод, глуп и счастлив…
Пальцы руки коснулись пола, дыхание вырвалось из груди с тяжелым, натужным рыком, будто в помещение проник дракон покрупней Амару. Дамело спал и видел сон.
С Трехголовым Дамело знаком с колыбели. Со своей колыбели, разумеется. Сперва с ним разговаривала лишь одна голова — младшая. Мальчик с раскосыми глазами, которые всюду видели драконов — под кроватью, в шкафу, на чердаке, где под теплыми трубами мягким слоем лежала пыль, перемешанная с голубиным гуано и сизыми перьями — так вот, только одного дракона в окружающем мире мальчик никогда не встречал. Потому что тот жил внутри. И было у него три головы: младшая, средняя и старшая. Пускай между ними были считанные минуты или даже секунды разницы — нельзя же рождаться по частям? — головы отличались друг от друга, словно три брата-не-близнеца. Младший приветственно загомонил, едва увидев маленького Дамело. Средний заговорил много позже, когда Дамело пошел в школу и узнал, что почитаемые уака — не легенда общин кечуа, а вполне материальные люди, к тому же довольно неприятные.
Дольше всех молчал Старший. Он молчал, когда Дамело выкурил свою первую сигарету. Молчал, когда Дамело выпил свою первую бутылку пива. Молчал, когда Дамело потерял девственность и когда забрал девственность. Все эти испытания мужественности белых, пройденные Дамело, не заставили Старшего разомкнуть уста. Наверное, ждет, что я отправлюсь на охоту, вооруженный самодельным копьем, и принесу ему шкуру оцелота, злился Дамело.
