— Да, я поняла, — тихо сказала Натэла. — Неужели… неужели Тереза сделала это?
— Не думаю. Обычно такие амулеты навязывают не на себя, а на того, кого хотят приворожить. Скорее всего, это в вашей Терезе кто-то был сильно заинтересован… Но, как хочешь, не верю я в магию, которая делает себе рекламу на таких дурацких бумажках! И берет за это бешеные деньги! Думаю, Натико, эта Мама Бриджит — обыкновенная шарлатанка! А рекламку Терезе могли просто сунуть в метро.
— А по-моему — слишком большое совпадение! — нахмурилась Натэла. — Посмотри сама: древняя африканская магия — Мама Бриджит — Тереза, которая до смерти испугалась, когда я заговорила о магии — билонго, Барон Самди… Все подтверждает версию о том, что здесь замешана макумба!
— Вот сколько раз я просила Резо — никогда не говори о делах при детях! — горестно заметила бабушка. — Мало того что сам пошел в оперативники, а я-то хотела, чтобы он стал оперным певцом! Так теперь еще и морочит голову дочке! Натэла, не вздумай собираться по отцовским стопам, ты будешь поступать в театральное!
— Ничего папа мне не морочит! А насчет театрального я еще ничего не решила! Бэбо… Скажи, а как бы можно было это все проверить?
— Вашу Маму Бриджит с рекламки? — старая актриса задумалась. — Что ж… Я, конечно, могу явиться к ней в Апрелевку и изобразить старую маразматичку, которой мерещатся инопланетяне в холодильнике. А может быть… Хм-м-м… Так! Как ты думаешь, у Гринбергов еще не спят? Мне срочно нужна их Соня!
— У нее завтра зачет по композиции, она не спит, готовится! — Натэла спрыгнула с кровати и схватила трубку телефона. — Звони, бэбо!
Офис колдуньи Мамы Бриджит располагался в тихом переулке подмосковного городка, в старом доме на первом этаже. В четверг, около пяти часов вечера, возле дома остановилась белая «Волга».
— Соня, Нино Вахтанговна, поосторожнее там! — предупредил сидящий за рулем Пашка. — Мало ли на что эта Мама Бриджит способна! Еще перетравит вас…
— Не беспокойся, мальчик, мы тоже не лыком шиты! — старая актриса величаво выбралась из машины. — Поезжай спокойно, помой машину! Если мы освободимся раньше, то позвоним и подождем тебя в кафе. Если что — я буду кричать! Не забудь, у меня сценическая постановка голоса, меня и в Москве будет слышно!
Дверь посетительницам открыла негритянка лет тридцати пяти в традиционном пестром платье и белом тюрбане на голове. Она была ослепительно хороша собой. Правильные, точеные черты темного лица, спокойный, прямой взгляд, гордо поднятая голова делали черную красавицу похожей на королеву. Соня и Нино Вахтанговна переглянулись. Это не была натурщица Аскольского.
