Его слова можно было истолковать двояко.
— Возможно, — согласилась она.
Она посмотрела на него в упор, будто защищаясь от возможной угрозы. Напряжение нарастало. Они вели игру, в которой на кону истина, ложь и желание.
Решив сбавить натиск, он сменил тему разговора:
— Нравится ли вам выступать в роли зрителя, а не стоять на сцене?
Венеция пожала плечами:
— Честно говоря, нет. Я начинаю анализировать игру актеров, вспоминаю реплики и повороты сюжета. Для меня театр — это всегда работа, вне зависимости от того, нахожусь ли я на сцене или сижу в ложе.
— Так зачем же вы идете в театр нынче вечером?
Она посмотрела на его залитые лунным светом прекрасное лицо и волосы:
— Вы в самом деле хотите знать?
— Я мог бы попробовать угадать, но в свете нашего недавнего соглашения решил спросить.
— Что ж, хорошо. — Посмотрев прямо ему в глаза, она призналась: — Я приняла приглашение, чтобы провести вечер в вашем обществе. А зачем вы меня пригласили?
— Хотел побыть рядом с вами, Венеция.
Он не лгал. Он не вышел бы из этой игры, даже не будь в ней замешан Ротерхем. Ему действительно нравилось ее общество, невзирая на то, сколь многое она от него скрывала. И он ее не винил, потому что поступал так же, утаивая ужасные секреты, о которых она не могла даже помыслить.
Венеция улыбнулась.
— Нам не нужно идти в театр, чтобы побыть вместе, — сказал он.
— Но вы ведь приобрели билеты. Если мы не появимся, наши места будут пустовать, что негативно скажется на актерах.
Линвуд постучал тростью в потолок экипажа, призывая кучера остановиться, и вышел. К нему тут же устремилась парочка оборванных потаскух. Он вручил им билеты и дал денег больше, чем они сумели бы заработать за неделю, затем сел обратно в экипаж.
Венеция наблюдала за ним со странным выражением лица.
— Вы меня удивляете.
— Вам это не нравится?
— Это был великодушный жест.
Линвуд вспомнил, что Рейзби говорил ему об отношении Венеции Фокс к проституции.
— Пусть у них хоть сегодня появится возможность окунуться совсем в другой мир.
— Боюсь, что они продадут билеты и прокутят все деньги, — с печалью в голосе ответила Венеция.
— По крайней мере, у них есть выбор. В любом случае места пустовать не будут.
Она молча всматривалась в его лицо, наполовину скрытое тенью, наполовину освещенное светом луны.
— Куда же мы теперь отправимся?
— Куда пожелаете. Выбор за вами. Где вам больше всего хочется оказаться в эту ясную звездную ночь?
Венеция улыбнулась. Он и не догадывается, как тронуло ее это описание. Сознание заполонили воспоминания о прошлом, счастливые и печальные одновременно, и она задумалась, осмелится ли поделиться с ним. Требуется недюжинная смелость, чтобы играть в кости с самим дьяволом.
