— Нам всем нелегко это переносить, — отозвался он. — Не забывайте, если бы не Венеция, я бы сейчас болтался на виселице.
Нахмурившись, Мисборн вскочил со своего места:
— Черта с два, мальчик! Это она накинула удавку тебе на шею! Если бы не она, тебе удалось бы выйти сухим из воды. Она манипулировала тобой так, как ей хотелось. Яблочко от яблоньки недалеко падает. После всего, что Ротерхем учинил с нашей семьей, мы приняли к себе его незаконнорожденную дочь-потаскуху! Как он, должно быть, хохочет над нами из могилы!
Поставив чашку на стол, Линвуд вскочил и встал напротив отца.
— Вы зашли слишком далеко, сэр! — произнес он убийственно спокойным тоном.
Венеция также поднялась с места и взяла Линвуда под руку, чувствуя, как напряглись его готовые к удару мышцы.
Отец отступил на шаг:
— Возможно. Но ты мой сын, мой наследник. Да, я согласился организовать твой брак с этой женщиной, чтобы спасти твою жизнь, но эта ситуация мне по-прежнему не нравится.
— У нас с Венецией все совсем не так, как вам представляется, — объявил Линвуд, глядя на отца. Это было самое большее, что он мог поверить родителям.
Возможно, Мисборн понял, что хотел сказать ему сын. Схватившись за голову, он печально воскликнул.
— Ну почему именно она?!
— Вы задали неверный вопрос, сэр, — гневно ответила Венеция.
Удивленно вскинув брови, Мисборн уставился на невестку.
— Вы говорите, ему удалось выйти сухим из воды. Она покачала головой. — Хотя ваш сын и готов был отправиться на виселицу, своей вины он не признал. Вы хоть раз спросили его, а он ли винов…
— Довольно, Венеция, — перебил ее Линвуд, но слово «виновен» уже повисло в воздухе зловещим вопросом.
— В самом деле, Френсис? — Она повернулась к нему, гневно сверкая глазами. — Надеюсь, все поняли.
Побледневший Мисборн в шоке смотрел на сына, впервые с сомнением на лице.
— Френсис? — прошептал он.
— Вы никогда меня об этом не спрашивали, — отозвался тот. — Ни разу. Это многое говорит о вашей вере в меня.
— Но?.. — Мать Линвуда перестала теребить носовой платочек и вскочила, опередив мужа. — Что он такое говорит, Джордж?
Мисборн взирал на сына с выражением ужаса на посеревшем лице. Посмотрев в черные глаза отца, столь похожие на его собственные, Линвуд позволил себе приоткрыть перед ним завесу правды.
— Бог мой! — прошептал Мисборн, наконец-то начиная осознавать.
— Джордж? — испуганно переспросила его жена.
— Вы сами ей все объясните, сэр. — Линвуд поклонился. — А теперь прошу меня извинить, мы уезжаем. Нам с супругой нужно готовиться к вечернему выходу в свет.
