– Хорошо, сеньор Минайя.
Глаза у Родригеса покраснели, слипались, ему хотелось спать, но он различил новых коней из поместья «Эль Эстрибо». Различил он и полосатое пончо главного управителя.
– Не обессудьте, сеньор Минайя, если я вам предложу…
– Говори!
– Денег у нас нет. Собрать мы их соберем, но сейчас это нелегко. А вот людьми расплатиться мы можем…
Помещик оживился.
– В Лаурикоче много заброшенной земли. Жалко терять такие участки! У вас их некому вспахать, засеять, убрать. А сколько бы там уродилось зерна, и ячменя, и картошки!.. Мы можем посылать вам людей каждый месяц. Они бы работали даром.
– Их надо кормить.
– Принесут с собой.
– Двадцать человек в месяц пришлете?
– Это много.
– Скажем, пятнадцать.
– Досюда от нас трое суток пути.
Капля пота закрыла левый глаз, но правым Семпронио видел болото. Не может он, сучий сын, здесь укрыться, негде тут спрятаться! Слева вилась дорога на Кичес, справа – вниз к Лаурикоче. В поместье его не укроют. Семпронио пришпорил коня и поскакал налево.
– Что же ты предлагаешь? Родригес выпрямился.
– Сеньор Минайя, если вы поклянетесь хранить наши права, община будет каждый месяц присылать вам по десять человек. Пока вы помогаете нам, мы не возьмем с вас денег.
– Сос-те-нес… – проговорил умирающий помещик.
– Да, хозяин?
– Я не по правде свел счеты с Эррерой. Янакоча ничего не должна мне. Это я ей должен. Много должен, Состенес. Догони его!
– Он ускакал, хозяин.
– Скажи ему, что дон Герман Минайя хочет говорить с доном Раймундо Эррерой. Не забудь: с «доном».
– Еду, хозяин.
Умирающий глядел на комод, где стояли фотографии: вот мой отец, вот моя мать, вот мой брат Теодуло. Никого уже нет на свете. Как мала была тогда Лаурикоча! Кто бы подумал, что охрана этих прав – лучшая сделка семейства Минайя? Даже серебряный рудник не принес им столько, сколько работа общинников. О, господи!..
– Состенес…
– Да, хозяин?
– Святой водицы!..
Состенес откупорил бутылочку, которую, загнав коня, привез» ли из Уануко, и окропил застывшее лицо помещика. Старик посмотрел на портрет кичливого всадника. «А это был я».
– Состенес!
– Да, хозяин.
– В нижнем ящике – сверток с золотыми монетами. Возьми его себе.
«Это я, молодой…»
– Помолись со мною…
– Отче наш, иже еси на небесех, – простонал Состенес и слезы выступили на его глазах.
А помещик кричал, задыхаясь:
– Я сосчитался с вами не по правде! Я должен вам, Раймундо! Что вы там стоите? Идите сюда! И ты АмбросиоРодригес, не стой в дверях! Сейчас, сию минуту, я возвращу вам деньги!
