Гарабомбо-невидимка - Мануэль Скорса

Посвящаю Маньюко и Ане Марии чтобы они, читая эту книгу, поняли, что лучше всего трудиться ради других.

Тогда и убедились все, что Гарабомбо – невидимка, Неспешно, величаво, словно бы в вечности, он шел прямо к жандармам, перекрывавшим площадь в Янауанке. По площади, в холоде и одиночестве, рыскали беспокойные псы. Двадцать жандармов, кутаясь в шинели под северным ветром, защищали спуск к реке Чаупиуаранга. Предвечернее солнце сверкало на их касках, Ничего не пугаясь, Гарабомбо шел к часовым. Общинники Чинче. томились за углом. Видят его или не видят? Презирая пулемет на треноге, Гарабомбо дошел до солдат, сгрудившихся у Поста (жандармы годились лишь на то, чтобы поить лошадей, принадлежащих особым частям), и пересек улицу. Видят его или не видят? Даже Мелесьо Куэльяр, брат его жены, впился ногтями в потные ладони. Неужели Гарабомбо благополучно войдет и выйдет? А может, часовые терпят такую наглость лишь для того, чтобы верней прицелиться? Даже Амалия Куэльяр, его жена – уж она-то знала, что можно на него положиться, – закрыла рот синей шалью. «Идет по дорожке», – сказал без надобности всегда улыбавшийся Амадор Кайетано… Смотрели на него, не смотрели? К чему подходил он – к дверям Поста или к вратам смерти? Один из часовых поднял винтовку. Общинники застонали. Гарабомбо остановился, все так же величаво. В дверях Поста мелькнул зеленоватый плащ и пестрая морда майора Боденако. Гарабомбо прижался к стене. С невыносимой неторопливостью Гильермо Мясник вынул и закурил сигарету. Дым засветился на фоне заката. Прижимаясь к стене, Гарабомбо вошел в дверь. Общинники ждали выстрела. Перед майором Боденако вытянулся офицер. «Рапорт отдает», – тихо сказал Виктор де ла Роса, служивший некогда в пехоте. Все хором застонали. Гарабомбо, дерзко улыбаясь, махнул, им рукой из окна. «Поторопился бы, олух!» – проворчал Корасма.