— Ну, ну, — сказал Деймон, инстинктивно хватая за руку мужчину с бутылкой, чтобы предотвратить драку. Мужчина яростно размахнулся и ударил бутылкой по лбу Деймона. Оглушенный, Деймон сделал шаг назад, но споткнулся и рухнул на пол.
Теплая и липкая жидкость заливала его глаза и рот. Он почувствовал соленый вкус. Сел. Лица над ним качнулись и поплыли к потолку.
— Со мной все в порядке, — сказал он, пытаясь вытереть глаза и рот, а затем, посмотрев на свою руку, увидел кровь и спокойно произнес: — Кровь агнца. Если вы ничего не имеете против…
Он был смущен, оказавшись в центре внимания всех этих незнакомых людей, которые зашли в бар, чтобы мирно пропустить рюмочку перед ленчем. Человек, ненавидевший сцены, он оказался главным героем и жертвой скандала. Чужие руки помогли ему подняться. Пришлось ухватиться за стойку, чтобы снова не упасть. Блокнот, увидел он, был во влажных кроваво-красных пятнах. Кровь агнца, запятнанная бумага — вот суть его жизни, алтарь для жертвоприношений. Баран, запутавшийся в кустах.
— Приятель, — сказал бармен, — вот тебе первый урок: никогда не лезь разнимать, когда в салуне начинается драка.
Деймон слабо улыбнулся.
— Я запомню. А где человек, который это сделал?
— Оба давно ушли, — сказал бармен. — Вполне достойные джентльмены. — В тоне его чувствовалось уважение. — Парень, который ударил тебя, оставил десятку, уходя. — Бармен показал бумажку. — Он сказал, что извиняется, потому что на самом деле хотел прикончить другого. Оба они были вполне прилично одеты. В наше время ни в чем нельзя разобраться.
Из кухни вышла женщина с аптечкой первой помощи.
— Вам бы лучше сесть, мистер, — сказала она. — Давайте я промою вам рану.
Прежде чем она отвела его к стулу, он бросил на себя еще один взгляд в то зеркало за стойкой бара. На него в упор смотрел тот же призрак. Зеркало было слишком мутным, чтобы показать кровь.
Он тяжело опустился на стул, а женщина стала промывать его лоб мокрой тряпочкой, от которой рану саднило, но шум голосов стих, и все вернулись к своим стаканам.
— Не так страшно, — сказала женщина. Она была толстой, чернокожей, и от нее пахло подгоревшим маслом, но ее руки, когда она возилась с ним, были мягкими и уверенными. Как руки Шейлы в больнице, подумал он. — Благодарение Господу, что бутылка не разбилась, — сказала она. — Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, — ответил Деймон. Он в самом деле не чувствовал ничего особенного, не считая того, что комната вокруг него слегка покачивалась и, прорываясь сквозь гул в ушах, все время звучало слово «Чикаго». Он никогда раньше не был в нокауте. Подумал, что это не такое уж неприятное ощущение. Теперь ему казалось, что он падает с большой высоты. Это тоже было, скорое, эйфорическим ощущением. В первый же раз я получил все сразу, подумал он, чувствуя благодарность и к этим нежным рукам, и к мокрой марле, вытиравшей его лоб, рот и глаза.
