— Боже милостивый!
— Хотите узнать, что мне говорили о вас некоторые женщины?
— Ни в коем случае. — Укол, который он почувствовал в офисе, когда впервые рассмотрел ее, сейчас усилился до степени угрожающего напряжения.
— Я все равно хочу вам рассказать. — В ее смехе были злобно-торжествующие нотки. — Это были женщины из нашей труппы. В годах. Всё видели. Понимали, о чем идет речь. Три из них. Хорошо сохранившиеся. Мы все вместе пили кофе в перерыве. Разговор зашел о сексе. Типичный разговор в дамской компании. — Она снова засмеялась, с трудом справляясь с возбуждением.
— Я бы предпочел, чтобы на этом этапе вы остановились, Мелани, — сказал Деймон с максимальным чувством собственного достоинства, которое мог найти в себе.
— Да не старайтесь быть таким уж чистоплюем. — Она оторвала руку от его бедра и резко ткнула его пальцем. — После того, что я услышала, притворство не пройдет. Так уж получилось, что у всех трех женщин были с вами романы.
— Вы невозможны, мое дорогое дитя, — растерянно сказал он. — Я не желаю знать ни что они говорили ни кто они были такие. — Он лгал. По ее интонации он знал что она собиралась рассказать то, что ему льстит, и что это останется приятным моментом в его воспоминаниях.
— Все женщины, — сказала Мелани, — начали перечислять своих любовников. Кто самый лучший, кто самый плохой. Ну и тому подобное. Назови я вам их имена, вы бы поняли, что у них были основания заниматься такими сравнениями. Мнение о самом лучшем было единодушным. Вы были признаны лучшим любовником в городе, и все голоса были поданы за вас. — Она снова засмеялась. — Наихудшими трахальщиками оказались их собственные мужья.
Он не мог не рассмеяться вместе с ней. Отсмеявшись, он сказал:
— Это было давным-давно. — Что это за женщины, попытался он себе представить. — Я был куда моложе и более активен.
— Не так давно, — возразила она. — И прекратите болтать о возрасте. Моему нынешнему любовнику пятьдесят лет. Он маклер на Уолл-стрите, и у него в голове платиновая заплатка. Ему досталось по макушке в Корее. Он был там большим героем. Вся грудь в медалях, и по всему дому валяется оружие, которое он оттуда притащил. Ну, теперь-то он уже не герой, и никто и ни за что не вешает ему медали, но время от времени ему начинает казаться, что он сидит в окопе или где там еще в Корее, и ему кажется, что я — ползущий к нему китаец, и у него куда больше седины, чем у вас, но мы с ним прекрасно проводим время.
