Каррас хлопнул дверцей и просунул голову в окошко.
— А вам часто говорят о том, как вы похожи на Пола Ньюмана?
— Постоянно только о том и твердят. Вот только мистеру Ньюману здесь тесновато. С ним приходится уживаться еще и Кларку Гэйблу.
Каррас усмехнулся, помахал рукой на прощанье и направился к дому.
— Эй, погодите-ка! — раздалось за спиной. Он оглянулся: Киндерман неуклюже выбирался из машины. — Совсем забыл, святой отец! Просто из головы вылетело! — Отчаянно пыхтя, он проковылял еще несколько шагов. — Помните ту открытку с богохульным текстом — ну, которую в церкви нашли?
— Молитвенную карточку, вы хотите сказать?
— Ну пусть будет молитвенную. Она еще у вас?
— Да, в комнате. Проверял латынь. Принести?
— Будьте добры. Глядишь, найдется на ней что-нибудь этакое. Кто знает…
— Секунду. Сейчас вернусь.
Киндерман остался ждать у машины, а иезуит вошел в здание и быстро направился к своей комнатке на первом этаже с видом на Проспект-стрит. Через минуту он уже шел обратно с карточкой в руке.
— Вдруг отпечатки какие найдутся… — Детектив повертел ее в руках, потом спохватился: — Э-э, погодите, вы же ее держали в руках! Быстро я соображаю, а? Побыстрее вашего, мистер Мото[15] из Иудеи! — Он повозился с прозрачной обложкой. — Глядите-ка, вынимается, вынимается, вынимается!.. — Киндерман умолк и медленно поднял на Карраса взгляд, полный ужаса. — И конечно же, вы, Кирк Дуглас, своими шаловливыми пальчиками внутри уже побывали? — Тот печально кивнул. — Ну ничего. Может быть, все-таки найдем что-нибудь. Кстати, сами вы этот текст читали?
— Да.
— И что скажете?
Каррас пожал плечами.
— На розыгрыш непохоже. Были у меня подозрения, что все это насочинял какой-нибудь школяр, но теперь они отпали. Такое написать мог только тяжелобольной.
— В чем мы его с вами не раз уже уличали.
— Что же до латыни… — Каррас собрался с мыслями. — Текст, лейтенант, составлен не просто на безупречном литературном языке, он отличается еще и совершенно особым, индивидуальным стилем. Создается впечатление, что автор привык не только писать, но и думать по-латыни.
— Ну, то есть как священник?
— Опять вы за свое.
— Отвечайте-ка на вопрос, отец Всеподозревающий!
— Такое, конечно, происходит и со священниками, но только на определенной стадии изучения языка. Кроме того, скажем, в Вудстокской семинарии некоторые философские дисциплины читаются исключительно на латыни.
— Зачем?
— Это тренирует интеллект, помогает мыслить четко и ясно. Так же, кстати, преподается и юриспруденция.
