— Понятно.
Каррас вдруг посерьезнел.
— Сказать вам, лейтенант, кто действительно на такое способен?
— Нет, не надо… А кто?
— Доминиканцы. Советую искать среди них. — Каррас улыбнулся, помахал рукой и зашагал к дверям.
— Ничего подобного! — послышалось за спиной. — Если вы и похожи на кого, так только на Саль Минео!
Киндерман вернулся в машину. Некоторое время он сидел без движения, уставившись в пол.
— Как он гудит-колеблется, этот парень, — наконец пробормотал он себе под нос. — Совсем как камертон под водой. — Затем повернулся к водителю. — Ну а теперь — летим к себе. Да побыстрее. Гони что есть мочи. О правилах можешь пока забыть.
Машина рванулась с места.
Новая комната Карраса была обставлена просто: узкая кровать, удобное кресло, встроенные в стену книжные полки и письменный стол с фотографией совсем молодой еще матери. У изголовья кровати молчаливым упреком висело металлическое распятие.
Тесная комната эта легко вместила в себя его мир. Вещам здесь отводилось немного места, и требовал от них Каррас самую малость: быть постоянно чистыми — только и всего.
Он принял душ и энергично растерся. Затем надел майку и брюки цвета хаки и направился бодрым шагом в столовую. Дайер сидел за угловым столиком один.
— Привет, Дэмиен! — На молодом священнике был выцветший свитерок с картинкой храброго Снупи. Каррас остановился у стула, склонив голову, наскоро произнес молитву с благословением и лишь затем сел, обменявшись с приятелем парой приветствий.
— Как дела у господ праздношатающихся? — поинтересовался Дайер.
— Ну почему “шатающихся”? — Каррас расстелил на коленях салфетку. — Я работаю.
— Лекция в неделю — это, по-твоему, работа?
— В нашем деле все решает качество. Что у нас сегодня на обед?
— По запаху еще не догадался?
— Как всегда, собачатина? — Пахло колбасой и кислой капустой.
— А у нас главное — количество! — Каррас лишь покачал головой в ответ и потянулся к кувшину с молоком, но Дайер не унимался. — Вот тут я бы на твоем месте призадумался хорошенько. Видишь, пузыри? Это селитра.
Сам он тем временем отрезал себе добрых полбатона и теперь тщательно намазывал его маслом.
— Будем считать, что как раз ее-то мне и не хватает. — Каррас наклонил стакан, чтобы налить молока, и в то же мгновение замер, заслышав шаги за спиной.
— Ну вот, прочитал наконец-то! — раздался над головой веселый голос.
Каррас поднял взгляд, чувствуя, как свинцовой тяжестью наливается все его тело. Это был он — тот самый, кто ни с кем не мог подружиться.
