Гамлет бросился отодвигать мне стул. Глаша стала наливать кофе.
Можно было подумать, что я хозяин Вихровки. Все это меня забавляло, и я решил подшутить над Гамлетом.
— Можно будет вас попросить принести мне книги? — обратился я к нему.
— Какие-с? — на лице его написалась готовность немедленно лететь хоть за тридевять земель.
— Сверху, из библиотеки. Они там около кресла лежат, вчера не захватил я их!
Гамлет так и остался стоять согнувшись. Лицо его побурело, глазки все больше и больше стали разъезжать врозь и сделались совсем бессмысленными.
— Сверху-с? — пролепетал он.
— Да…
— День ведь белый! — спокойно, как бы в сторону, заметила Глаша.
Гамлет хмыкнул носом и направился к двери; ни прыти, ни развязности в нем не осталось и следа.
— Что это он как будто боится идти наверх? — осведомился я у Глаши.
— Кто ж его знает? — не глядя на меня ответила она, — опасаются у нас этой комнаты: барин старый там померли!
— Что же, является он там, что ли?
— Я не видела. А что плетут другие, так ведь всего не переслушаешь!
Я поблагодарил ее за кофе и отправился разыскивать своего возницу и приказчика.
Выйдя из подъезда, я услыхал голоса, доносившиеся со двора из-за куртины. Сначала я не разобрал, кто говорит, и только через несколько шагов убедился, что надменный и повелительный голос принадлежал Гамлету.
— Трус паршивый! — с неизъяснимым презрением говорил он. — Чего ты боишься: ведь день белый? Что это пред сопаткой-то у тебя — солнце или нет?!
— Солнце! — ответил голос мальчика. — А ежели там за ногу ухватит кто?
— Как же, на то барин и помер, чтобы тебя за ноги ловить! Э-эх!! тьма деревенская!
— Дяденька, вы сами же сказывали, что вы ерой? Вот вы бы и принесли, — ядовито и вместе с тем чуть не плача возразил мальчик.
— Есть мне время паутину на себе разводить! — отрезал Гамлет. — Марш, коли приказываю! А коли душа у тебя курячья, так Митьку покличь с собой. Ноги в руки и чтобы в секунду оборот сделать! Все до одной забрать, что вокруг кресла лежат!
Гамлет засвистал мотив из оперетки «Мадам Анго» и зашагал в противоположную от меня сторону.
Я вышел из-за куртины; Гамлета уже не было, а по двору, с видом побитой собаки, уныло плелся мальчик в красной рубахе, лет двенадцати. Ни приказчика, ни моего Мирона дома не оказалось: Петр Иванович с раннего утра уехал в поле и его ждали с минуты на минуту; Мирон отлучился на деревню.
Я попросил встретившегося работника прислать ко мне Петра Ивановича, когда он возвратится, а сам прошелся по саду и вернулся в дом.
