Прошло уже десять дней с его приезда, но оптимистичные прогнозы Трента, что они с Амелией как-то поладят, увы, не оправдывались. Было ясно, что баронесса точно так же не переваривает его, как и он ее, и старается любыми способами досадить ему — досадить, разумеется, в ее представлении.
Конечно, во всем происходящем была немалая доля его вины. Именно он позволил, чтобы их отношения из деловых стали личными. Более чем личными. До идиотизма личными.
Какую бы чушь она ни несла и как бы себя ни вела, он не имел права чуть ли не в открытую обзывать ее шлюхой! Обзывать, на самом деле прекрасно понимая, что если бы он, он сам, не пустил ее к себе в постель, то и оснований обвинять его в ревности у нее бы не было!
Амелия здорово тогда обиделась — в какой-то момент ему даже показалось, что она готова заплакать…
Нет, с этим противостоянием надо что-то делать! И прежде всего, стараться не реагировать на ее подколки — тогда, возможно, и ее активность в отношении него постепенно поубавится?
Увы, реальность, как это частенько бывает, внесла свои коррективы в задуманные планы…
После обеда баронесса проснулась, искупалась в бассейне и поехала по магазинам. Филиппа она при этом начисто игнорировала — даже пакетами с покупками, и теми его не нагрузила.
Магазинов она обошла десятка два, не меньше: несколько обувных, пару галантерейных, антикварную лавку, сувенирный… Филипп шел за ней, но внутрь не заходил, смотрел сквозь стекло, как она купила себе перчатки, потом, в аптеке, приобрела прокладки и еще несколько каких-то небольших коробочек…
В тот момент ее заход в аптеку не вызвал у него ни малейших подозрений. Лишь на следующее утро он понял, что это было большой ошибкой с его стороны…
Резь в животе и тошнота начались на следующее утро, часа через полтора после завтрака. К тому времени, как позвонил Дитрих, чтобы сказать, что госпожа баронесса велела подать машину через десять минут, Филипп с трудом мог встать.
Как и все в принципе здоровые люди, он не был готов к внезапному унизительному ощущению собственной беспомощности и не знал, что теперь делать: вызывать врача или ждать, пока само пройдет? Но одно было ясно: в таком состоянии он не может не то что куда-то ехать — вообще выйти из дому. Поэтому он сказал Дитриху: «На этот раз поезжайте без меня». Кажется, тот здорово удивился.
Вскоре Филипп увидел, как Амелия подошла к машине, спросила о чем-то Дитриха — обернулась и взглянула на его окна. Улыбнулась, помахала на прощание рукой и скользнула в машину. И при виде этой ликующей победоносной улыбки он вдруг понял: его болезнь — ее рук дело!
