Нет, Трент не слишком цинично рассуждал о дочери, наоборот — он еще смягчил краски, не сказав открытым текстом, что Филиппу предстоит иметь дело с избалованной стервой со склонностью к наркомании, нимфомании, алкоголизму, эксгибиционизму… и еще черт знает чему! При этом с нравственностью мартышки — да и мозгов имеющей едва ли намного больше.
Филипп никогда не отличался сверхбуйным темпераментом, но он уже не раз и не два готов был свернуть лилейно-белую шею своей подопечной…
Чего стоила история на вечеринке, когда некая ощипанная рыжуха вдруг подкатилась к нему, с хихиканьем заявив:
— Пошли со мной! Хозяйка разрешает, — и кивнула назад, на весело болтавшую с кем-то «госпожу баронессу».
Он не поверил в тот момент собственным ушам. Она что, с ума сошла?! Считает, что приобрела на него какие-то права — да еще может делиться ими с кем-то?
И у нее еще потом хватило наглости спросить, что именно он сказал ее дорогой подруге! Интересно, а на что она, собственно, рассчитывала?!
А дискотека, где он вынужден был разыграть сцену в стиле Микки Спиллейна с самим собой в роли крутого гангстера! Кстати, получилось неплохо — пушер испугался не на шутку.
А инцидент в баре! Отличное слово «инцидент» — обтекаемое, политкорректное, ни в малой степени не описывающее ощущения человека, которому втыкают в руку горящую сигарету.
Филипп до сих пор помнил лицо Амелии в тот момент — сколько в нем было ненависти и буйной, злобной радости. Горящие глаза, рот, растянувшийся в оскале… непонятно, каким чудом он тогда сдержался и не ударил ее!
Рука ныла аж до локтя. Стоило неловко шевельнуть ею, как в ладони снова вспыхивала дергающая боль.
Слава богу, баронессочка отсыпалась после вчерашнего. Возможно, сказывался и кокаин — Филипп почти не сомневался, что именно им она накачалась в квартире своего любовника: красные глаза и шмыгающий нос — симптомы типичные, как по учебнику, да и двигалась она как-то непривычно вяло.
И если так, то действовать нужно быстро: любовник-кокаинист куда опаснее для нее, чем любая плохая компания.
Поэтому прямо с утра Филипп позвонил Штернгольцу и попросил, чтобы тот узнал об этом Пабло как можно больше.
Адвокат, один из немногих людей, знавших истинную причину пребывания Филиппа в доме баронессы фон Вальрехт, вопросов задавать не стал, сказал, что постарается добыть нужную информацию в течение суток.
Вот и все. Теперь оставалось только ждать. И теперь у него, наконец, появилась возможность немного отдохнуть и подумать, как же быть дальше.
