— Да, времени действительно мало, — произнесла Хэтти. — Обычно я не думаю заранее об этом событии, но в этом году… — Она невесело усмехнулась.
За ужином Хэтти почти не ела. Мне это было не по душе. Я ощущал себя одиннадцатилетним мальчиком, ответственным за хорошее настроение юной соседки. Хэтти всегда была в моей жизни — была частью моей жизни, — поэтому любое ее беспокойство или недовольство безмерно огорчало меня. Возможно, я попытался развеселить Хэтти исключительно из эгоистических соображений; впрочем, я неизменно желал ей добра и счастья.
Другие гости, в том числе Питер, мой компаньон, также всячески старались развлечь Хэтти, а я бдительно наблюдал за всеми, полагая, что кто-нибудь из них да повинен в ее печали.
Самому мне в тот вечер не удалось развеять дурного настроения Хэтти Блум, и причиной неудачи были злосчастные похороны. Не могу объяснить, почему печальное событие, свидетелем которого я стал, совершенно выбило меня из колеи. Я принялся вспоминать похороны во всех подробностях. Провожали покойника всего четыре человека. Один, ростом выше остальных, держался поодаль. Взгляд его блуждал, словно параллельно происходило нечто куда более волнующее, чем заупокойная служба. Затем, когда церемония закончилась, я отметил крайнее недовольство на всех четырех лицах. Сами лица были мне не знакомы, но я их запомнил. Лишь один человек шел прочь от могилы как бы нехотя, словно услышал мои мысли. Казалось, только что похоронили великого человека, не воздав ему должных почестей. Иными словами, имела место Несправедливость.
Неудивительно, что, окутанный облаком рассеянности, я не только не сумел развеять печаль Хэтти, но сам не заметил, как бросил всякие попытки сделать это. Оставалось только вместе с другими гостями раскланяться и выразить беспомощные сожаления по поводу раннего отъезда Хэтти и миссис Блум. И с благодарностью принять предложение Питера не задерживаться на званом вечере.
— Ну-с, Квентин, и какая муха тебя нынче укусила? — не скрывая раздражения, вопросил Питер, когда мы уселись в наемный экипаж.
Я хотел было рассказать о злосчастных похоронах, но Питер все равно не понял бы, почему мне дались эти похороны. По его позе я догадался, что отнюдь не моя рассеянность сама по себе вызвала недовольство.
— Питер, что ты имеешь в виду?
— Ты, значит, решил не делать предложения Хэтти Блум? — с нарочито шумным вздохом осведомился Питер.
— Я должен был сделать предложение?!
