— Понимаешь, Ниночка, он даже не стал со мной встречаться. Просто снял трубку и отменил. Как такси.
— Старый козел! — с чувством говорит Мама-Нина.
— Нет, он не козел, — слабо протестует Ирочка. — У него просто такой характер. Он великий актер. На него влияют роли. Может быть, он сейчас такую роль разучивает…
— Ага, конечно, разучивает, — вмешивается в разговор Анька. — Партию хорька в опере «Сказки репинского леса». Наплюй на него, Ируня. Плюнь и разотри. Да ты только посмотри на себя! Молодая, красивая, стильная. Зачем тебе этот восьмидесятилетний Хорь Козлович Скунс?
Ирочка горестно мотает головой:
— Он не восьмидесятилетний… Ему всего шестьдесят семь…
— Господи, шестьдесят семь! — всплескивает руками Мама-Нина. — Да это же счастье, что он тебя бросил! Анька, где тушь?
Тушь у Аньки местная, ленинградская — хорошая, но с крайне неудобной пластиковой щеточкой. Напыхтишься, пока накрасишься. Но в данный момент трудоемкость процесса только помогает делу, отвлекает Ирочку от обиды, от неприятных мыслей.
— Ой, — спохватывается Мама-Нина, — мне ж там нужно объявление сделать! И на Новый год еще не все сдали… Вы уж тут, девки, как-нибудь без меня, ладно?
Она по-матерински целует изогнувшуюся перед зеркалом Ирочку в редковолосое темечко.
— Ах! — восклицает та. — Зачем?! Ну вот, размазала!
— Ничего, снова намажешь, — спокойно парирует Нина. — Не жалей тушь, все равно не твоя, Соболевой.
Выходя из курилки, она незаметно крутит пальцем у виска и подмигивает Аньке: мол, не бросай эту дуру одну, мало ли что…
И вот подруги сидят вдвоем в пустой курилке, смолят болгарские сигаретки. Ирочка успокоилась; теперь она пребывает в апатии, образцово накрашенные глаза смотрят тускло, движения заторможены и неловки.
— Анька, знаешь, чего я хочу больше всего на свете? — говорит она, уставившись в сизый полумрак декабрьского полудня, клубящийся за верхней, незамазанной частью единственного окна.
— Ну?
— Я хочу быть тобой, — бесцветно, без интонации произносит Ирочка. — Я хочу быть Анной Денисовной Соболевой. Давай поменяемся?
— Не говори глупостей, мать. Чем тебе плохо быть собой? Посмотри: молодая, кра…
— …сивая, стильная… — так же вяло подхватывает Ирочка. — Такая семья, такой папа, такая квартира… Слышала я все это, знаю, не повторяй. Но я хочу быть Анькой. Пусть немолодой, пусть некрасивой, пусть не…
— Это я-то немолодая-некрасивая?! — с шутливым возмущением спрашивает Анька. — Ну, мать, ты говори-говори, да не заговаривайся.
