— Для Родины.
— Почему?
— Потому что Родине приходится терпеть целую ораву любителей.
— И что же, Петр, по-твоему, любители Родине не нужны?
— Мне кажется, что Родине куда нужнее профессионалы…
…По-моему, право любить Родину, как, кстати, и любить женщину, нужно заслужить.
Если Родину любят все подряд — это не Родина, а девка на площади рядом с рынком…
— …А мне казалось, что в России сейчас очень выгодно быть патриотом?
Все так и рвутся в патриоты.
— Нет, Элия.
Не все.
— Почему?
— Потому что если патриотом быть выгодно, значит, им называет себя тот, кто может Родину продать.
И тогда Элия Вита задала мне еще один вопрос, на который я не смог ответить вслух:
— Разве можно на что-нибудь променять любовь к Родине? — И мне пришлось промолчать ей в ответ.
Не мог же я ей сказать, что с удовольствием променял бы любовь к Родине на повод ее любить…
…А еще я не сказал Элии, что, по-моему, Родина и человек должны быть на равных.
И Родина получает право что-то требовать от меня только тогда, когда предоставляет мне право что-то требовать от нее…
…Родина, как и мать, у каждого человека одна, и потому — это явление безальтернативное.
Было бы пять родин: выбирай — какую любишь больше, а какую меньше? Которая из них — лучшая?
И патриот не тот, кто говорит о том, что его Родина лучшая, а тот, кто задумывается о том: счастлива его Родина или нет?..
…У меня уже был опыт подобных разговоров.
С представителем одной из партий при власти.
И я помнил, как разговаривал с человеком, всю свою додепутат-скую жизнь владевшим уникальной профессией — он занимался тем, чего нет: научным коммунизмом.
Разговор этот оказался таким же бессмысленным, как и всякий разговор с представителем этой партии — он не верил в то, что говорил мне, а я не верил, в то, что слышал от него.
Никчемность нашего разговора была изначальной — я не встречал ни одного депутата этой партии, который понимал, что ему говорят люди.
Больше того, я не встречал ни одного ихнего депутата, который понимал бы, что говорит людям он сам.
И в конце, когда у него не было никаких аргументов, он нечестно спросил меня:
— Если вам так не нравится здесь, то почему вы не уезжаете из России? — И тогда я ответил ему честно:
— Потому что если уедут все такие, как я, то в России останутся только такие, как вы.
Не говорить же мне ему было, что усилиями его партии Россия превращается в страну, в которой не то что — жить, из которой даже уезжать неинтересно…
— … Петр, вы же сами отгораживаете себя от остального мира.
