Разговаривая с девушкой, я, сосредотачиваясь на ее вопросах и своих ответах, незаметно для себя отключился от всего происходящего вокруг.
Словно в зале не было ни людей, ни картин.
Кроме человека, стоявшего рядом со мной.
И это тоже была картина.
— Нормальный человек… Интеллигент…
Но ведь интеллигенция всегда в меньшинстве? — Это был ее то ли вопрос, то ли просто размышление; и я, не поняв, что это было, — ответил не размышлением, а ответом:
— Все лучшее на свете создано меньшинством.
Большинство просто пользуется тем, что меньшинством создано.
— А зачем вообще нужна интеллигенция? — молодая женщина продолжала размышлять вслух; и мне ничего не оставалось, как ответить ей тем же:
— Интеллигенция ограничивает возможности страны стать подлой.
— А культура?
Мне казалось, что подлость ограничивает не политика, а культура.
Конечно — если культура настоящая.
— Настоящая культура отучивает от подлости людей, населяющих страну…
— … Вы женаты? — довольно неожиданно спросила она, переведя стрелки нашего разговора на иные пути дальнего следования.
— Нет. Разведен, — ответил я, и тут же получил очередное подтверждение своей древности — наверное, я уже так стар, что все женщины кажутся мне девушками:
— Я тоже разведена, — проговорила моя новая, еще не знакомая мне женщина.
И мне ничего другого не придумалось, как спросить:
— А почему вы развелись с бывшим мужем?
— Потому же — почему разводятся все женщины.
— И — почему же? — Мне действительно было интересно — какая могла быть причина у мужчины оставить такую красивую женщину?
— Наверное, потому, что у моего бывшего мужа была слишком умная жена, а его нынешней жены — очень глупый муж.
Мне был интересен допрос, которому я подвергся так неожиданно, как неожиданно подвергается допросу всякий.
И потому я считал себя вправе отвечать допросом на допрос, совершенно не думая в тот момент о том, что вопросы совершенно незнакомой мне женщины были не вопросами, а рекогносцировкой позиции.
Она просто хотела понять — с кем имеет дело…
…Я, теперь уже внимательнее, посмотрел на свою новую знакомую и обратил внимание на то, что, даже стоя в свободной позе, она все время принимала выигрышное для себя положение.
Мысль о том, что она позирует передо мной, мне в голову не пришла.
Как не пришла в голову мысль о том, что незамужняя женщина автоматически позирует всем.
— А вы хотели бы написать картину с меня? — встретив мой взгляд, улыбнувшись, спросила она.
И хотя в ее вопросе не было ничего обязательного, я ответил ей совершенно искренне, хотя и не вполне понятно даже мне самому:
