И как вы думаете — отчего? — говоря это, она, только думала, что пожарит мои мозги — ответ мне был очевиден:
— Наверное, оттого, что они больше никому не нужны…
…После этих слов мы почти синхронно улыбнулись, глядя друг дружке в глаза.
— А вы мне, Петр Александрович, нравитесь. — Мне были приятны слова Златы, которой, как я уже заметил, нравилось далеко не все.
Невелика честь нравиться тому, кому нравится все подряд.
— Спасибо, Злата, мне это приятно, — я говорил искренне, потому что человек — это то, чем он кажется тем, кто рядом с ним.
— А знаете, чем вы мне нравитесь?
— Чтобы мне не гадать, скажи сама.
— Вы — не зануда.
Вы не стали поучать меня.
Не стали, например, говорить, что мне нужно учиться. — После этих слов девушки, мне пришлось продублировать улыбку:
— Я просто не успел это сделать.
А учиться тебе, конечно, нужно.
— Зачем?
Можете мне сказать?
Только не абстрактно, а конкретно.
— Могу, девочка, могу, — вздохнул я:
И конкретно, и абстрактно.
— Ну и скажите? — Злата уставилась на меня своими глазищами, а я понял, что вступил на тонкий лед.
Я почувствовал, что, если сейчас, в нескольких словах, не сумею привести аргументы, которые будут аргументами не только для меня, но и для нее, все то, что можно было назвать хрупким авторитетом, который я создавал в течение многих, до сих пор произносимых мной слов, в глазах этой девочки рухнет.
И я больше не сумею собрать осколки.
— Абстрактно — студенческая жизнь — очень веселая и приятная часть жизни вообще.
И тебе не стоит лишать себя этой части жизни.
А конкретно — это век — будет веком образованных людей.
Будет, — сказал я.
Потом подумал — стоит ли добавлять: «Пусть даже не в нашей с тобой стране…», — и не добавил.
Не знаю, во что я больше верил: в свою большую страну или в эту маленькую девочку…
— … Зачем, по-вашему, люди учатся?
— Затем, чтобы уметь.
— А зачем — уметь?
— Затем, что умеющие — живут интересней…
— …И-что?
Образованные люди не делают ошибок? — довольно ехидно уточнила девочка, видимо, надеясь на мою ересь — положительный ответ на ее вопрос.
Но я продемонстрировал ересь совсем иного рода:
— Образование не защищает от ошибок.
— Тогда — зачем оно?
— Чтобы разобраться в том, почему эти ошибки были сделаны.
— И с чего прикажете начать? — спросила Злата, продолжая строить ехидную мордочку, в полной уверенности в том, что ничего конкретного я предложить не сумею.
Но я улыбнулся ей в ответ.
И произнес без пафоса, зная, как есть:
— С начала, — словно бывает иной способ что-то начинать кроме начинания с самого начала:
