— Ты там родилась?
— Нет. Я родилась в Балаклаве, на Черном море.
— Почему же ты оказалась на Белом море?
— Потому что дизельной подводной лодкой командует капитан второго ранга, а атомной — капитан первого.
— Твой папа военный моряк?
— Мой папа был капитаном первого ранга — каперангом.
— Был? — уточнил я, хотя мог бы и не уточнять потому, что мне и так было ясно, что судьба развела эту девочку с отцом.
— Мой папа умер, — прошептала она слова, о которых я и сам должен был догадаться, — и мы с мамой остались одни.
— Энн, — я помолчал всего несколько секунд, — ты понимаешь, что в моем возрасте я уже сталкивался с потерей близких.
И знаю, что это такое.
Не стану говорить тебе пустых слов, потому что сейчас все мои слова будут пустыми…
— И лишними, — вставила Энн тихо.
— … Но если существуют слова поддержки и утешения — пусть я их даже не знаю — знай, я сейчас тебе говорю эти слова.
— Вот ты их и сказал, — проговорила Энн, ставя земной шар на место.
Мне было больно за боль этой девушки, но я не знал, что я мог сделать для того, чтобы ей стало легче.
И поступил самым простым образом — налил ей еще одну рюмку джина.
А пока она подносила рюмку к губам, я тихо встал со стула и молча постоял рядом с ней несколько секунд.
Это была единственная дань, которую я мог отдать ее отцу…
— … Твой папа любил море? — Мой вопрос был довольно нейтральным, но оказалось, что до нейтральных вопросов мы еще не дошли. И пока каждый ее ответ был самостоятельной историей.
— Папа любил нас.
А море было его профессией.
Только тот, кто ничего не знает о моряках, думает, что все моряки любят море.
Моряки любят возвращаться на родную землю.
Даже если эта земля стала родной по приказу Главкома Военно-Морского флота. — На моих глазах, в мгновение, Энн превращалась из маленькой девочки в женщину, способную рассуждать взвешенно, разумно и аргументировано.
И к этому мне еще предстояло привыкать.
— Тебе не нравился Север?
— Север нравится только тем, кто там не жил: мороз зимой и мошка летом.
Но там был наш дом.
До тех пор, пока он там был…
— … Севернее вас жизнь была только на Новой Земле? — проговорил я, в общем-то, представляя, о чем говорю; но она ответила на мои простые слова неожиданно:
— Мы думали, что Новая Земля от нас на севере.
А она оказалась на юге, в Москве.
Именно там была и новая земля, и другая жизнь…
…Слушая слова Энн о Севере, я мог бы припомнить свои блуждания в районах Верхнего Круга, но на память пришла трагедия подводной лодки «Курск».
