Он был человеком с переменчивым настроением. Это она хорошо усвоила. Вечером, когда дети уснули, принялся расспрашивать об отце Томаса. Сначала осторожно, словно из вежливости. Затем все настойчивее.
– Я никогда ни с кем это не обсуждала! – защищалась она.
– Но я – не все. Я – мужчина, который тебя любит.
– Да. Знаю.
– Тогда никаких тайн?
Она молчала.
– Ты не доверяешь мне?
– Доверяю. Но… дело не в доверии.
– А в чем тогда?
Молчала. Его тон встревожил ее. Титус принялся расхаживать по террасе.
– Как ты не понимаешь? Мне это интересно. Вполне естественно, что я хочу знать, какие у тебя тогда были мысли. Когда узнала, что беременна. Когда решила сохранить ребенка. Когда решила не рассказывать никому о его отце. Когда решила и ему не говорить. Мужчине, давшему жизнь твоему ребенку. Словно он и ни при чем вовсе!
Говорил так, будто выступал в суде. «Прости, – захотелось крикнуть ей. – Прости!»
Но иначе она поступить не могла.
Титус продолжал наседать:
– Ты не думаешь, что отказала этому человеку в великой радости – знать, что у него есть ребенок? Сын.
– Титус, пожалуйста…
– Где он? Ты с ним видишься?
Быть может, то была просто ревность? Нет, тут крылось нечто более глубокое, темное, тревожащее. Роза молча покачала головой.
– Посмотри на меня! Посмотри же!
Схватил ее. Развернул к себе.
– Нет… – прошептала она и расплакалась, впервые за долгое время. – Он живет в Англии… мы встретились лишь однажды, на вечеринке в Сандхамне… Я не знаю про него ничего…
Вот такие вспышки. Но в остальном Розу не покидало ощущение стабильности. Для Томаса он стал наставником. В самом трудном, переходном возрасте. Томас к нему прислушивался, дал уговорить себя не бросать гимназию, хотя до того не единожды порывался сделать это. «Сама бы я не справилась, – думала Роза. – Я давно не авторитет».
С девочками было проще. Во-первых, дома они жили лишь каждую вторую неделю. Во-вторых, дочери боготворили отца и, похоже, радовались, что Роза переселилась к ним. Вечером после свадьбы на подушке двуспальной кровати она обнаружила букетик белого клевера. К стебелькам крепилась крошечная записка, детским почерком было написано: «Добро пожаловать к нам в дом, Роза» – и еще что-то про «вторую маму». Она растрогалась, показала письмо Титусу. Все дети в то время были у Биргитты. В их день свадьбы. Простая, скромная церемония в ратуше и трое детей в качестве свидетелей.
