— А не прикидывается он? — заметил Петр. — Может, гестапо подослало его к партизанской семье?
Супруги переглянулись. Георгий Осипович ожесточенно пырнул в валенок шило.
— Не может этого быть, — сказал он.
С этого дня Петр стал часто навещать Куликовых. Сблизился он и с немцами. Пил с ними шнапс, спорил с Отто, все доказывая ему преимущества широкой колеи на наших железных дорогах перед европейскими. Политических вопросов не затрагивали.
В один из вечеров, когда Отто уехал в Орел, Карл подошел к Петру и, смешно коверкая русские слова, заговорил. Он, оказывается, догадывался, почему Петр вертится возле него. Коммунисты — братья по духу, они чувствуют друг друга, и он, Карл, понимал, что Петр — партизан. Больше того, Карл Вернер и четверо его друзей, два немца, мадьяр и поляк, готовы помочь русским. Надо собраться вместе. Поговорить…
Через два дня Петр с необычным волнением переступил порог куликовского дома. Хозяйка, торжественная и радостная, провела его в комнату. За столом, уставленным бутылками и закуской, сидели гости. Они поочередно представились Петру:
— Вильгельм Шумахер.
— Бруно Науман.
— Ференц Рач.
— Август Войцеховский.
Поначалу встреча мало чем отличалась от обычной пирушки. Выпили по рюмке-другой. Карл запел «Родимую сторонушку». Голос у него был сильный, звучный. Немцы хлопали в ладоши, венгр не удержался, пошел танцевать. Поляк настойчиво угощал Петра сигаретами.
Веселье угасло внезапно. Гости сели возле стола плечом к плечу и заговорили шепотом. Вперемежку звучали русские, немецкие, польские, венгерские слова. Когда их недоставало — объяснялись жестами.
— Здесь собрался маленький коммунистический интернационал, — улыбаясь, проговорил Ференц Рач. — Кого изберем секретарем?
Головы повернулись к Петру.
— Я же беспартийный, товарищи, — сказал он и густо покраснел.
— Не может быть? — удивился Карл.
Как бы оправдываясь, Петр смущенно произнес:
— Все думал, рановато мне, не готов я к вступлению в партию. А теперь вот раскаиваюсь.
Прежде чем разойтись, русский, немцы, венгр и поляк крепко взялись за руки и тихо запели «Интернационал». Карл играл на губной гармошке. Гимн звучал тихо, так тихо, что даже в соседнюю комнату вряд ли проникали звуки. Но Петру казалось, что их слышит весь Брянск.
□ □ □
Группа Петра, даже не подозревая о приказе из леса, тоже взялась подрывать эшелоны, двигавшиеся на Москву.
Ференц Рач принес несколько небольших мин, Петр их деформировал, покрыл угольной пылью и передал Августу Войцеховскому, который подбросил в топливный склад. Оттуда мины попадали в паровозные топки. Карл Вернер с удовольствием докладывал Петру.
