— Ты хочешь заставить меня поверить, что ты обучалась у Фалеса из Милета?
— Я не хочу заставлять тебя во что-то поверить. Это софисты пытаются убеждать, философы просто задают вопросы. Я же констатировала факт, в который ты можешь верить или не верить по своему желанию. Но твоя вера, господин, не сделает ни истинным, ни ложным сказанное мною.
Он ничего не отвечал, продолжая молча шагать рядом. Я понятия не имела о том, куда он меня ведет, и спрашивать мне не хотелось. Взобравшись на холм, мы оказались у дверей довольно скромного дома. Он был не больше того, в котором выросла я.
— Это мой дом, — сказал Перикл.
Я была поражена, ибо думала, что вождь афинского народа живет в роскошном дворце.
— Сейчас слуги принесут нам поднос с едой и немного вина. Пойдем со мной.
Мы прошли через двор и по лестнице поднялись к дверям спальни. Я могла заметить, что убранство в доме было самым простым.
— Эта комната станет твоей. Мне кажется, тебе будет здесь удобно. Проси, если тебе что понадобится.
Мы вместе поели фиников, потом немного сыра с хлебом. За едой Перикл задал мне несколько вопросов о Фалесе и о моей жизни в Милете. Затем он удалился, а я стала думать, чем мне теперь заняться. Прислуга в доме разговаривала со мной неохотно. Я побродила по дому в поисках женских покоев, чтобы найти какую-нибудь старушку или родственницу, которые наставили бы меня в правилах, принятых в этом доме, но не обнаружила ни одной женщины. Я вспомнила, что Перикл не так давно развелся с женой, и решила, что, наверное, она увела с собой отсюда всех женщин. Я вернулась в помещение, которое он назвал моим, и стала ожидать своей дальнейшей участи. Возможно, он решит предложить меня кому-нибудь из своих друзей или выдаст замуж за слугу. Наконец спустились сумерки, царившую кругом тишину ничто не нарушало, я лежала на кровати и незаметно заснула.
Поздно ночью я услышала, как в комнату поднялся Перикл.
— Почему не зажжены лампы? — спросил он, останавливаясь подле моего ложа.
— Потому что я не сплю при свете.
— Почему ты не приготовила их для меня?
— Потому что ты не поделился со мной своими планами на вечер.
Он откинул с моего тела простыню, и я осталась перед ним обнаженной. Глаза Перикла смотрели на меня вполне безучастно, рука его спокойно скользнула по моему бедру. Я отпрянула к стенке, схватила простыню и прикрыла ею наготу.
Затем обхватила себя руками и сжалась, ожидая его гнева, но Перикл казался скорее озадаченным, чем оскорбленным.
