— Но ведь… — начал было он и задохнулся. Даже не знал, чем закончить предложение, — …ведь…
Влажной салфеткой врач обтерла ему лоб.
— Меня всегда удивлял один пассаж из платоновского «Государства». Насчет теней в пещере? Вы-то наверняка помните.
Окончательно раздражаясь, он прошептал, что и слыхом не слыхивал о Платоне, в надежде, что она заткнется.
Врач явно держала его за очень важную персону, тем более отмеченную королевской медалью. Слетал на Марс и обратно — это ли не причина для уважения? Хотя ей и казалось, что за этим иррациональным (как она считала) поведением стоит иллюзия.
Пока она пересказывала платоновскую аналогию, Баррин погружался в дрему.
Аналогия и впрямь поразительная, причем настолько, что прожила двадцать пять столетий. Итак, группу людей держали в пещере с малых лет. Мало того, они не могли вертеть головой и были вынуждены все время смотреть вперед. («Прямо как мы», — добавила она.) За спиной у них горели яркие огни, а между этими огнями и узниками располагался приподнятый мостик. По нему ходили свободные люди, отбрасывая тени на стену, куда и были вынуждены все время пялиться несчастные. В рассуждениях о жизни они ссылались на эти тени как на реальные — единственно реальные — предметы. Какими только смыслами они их не наделяли…
— Как видите, дорогой мой Баррин, истина может оказаться на поверку всего лишь тенью.
Он ничего не ответил. Врач пощупала его запястье. Пульса не было.
— Вот и я разговариваю с тобой, а от тебя осталась только тень, — с печалью добавила она.
* * *
По возвращении с работы врач сидела со своим партнером у фонтана в саду, грустно ковыряясь в легком ужине. В зарослях буддлеи затаились бабочки, а на кусте рододендрона — поползень.
Она промолвила:
— Баррин был первым — и единственным — человеком, сумевшим вернуться с Марса. Как ты думаешь, не следует ли начать сбор пожертвований ему на статую? Это лучше чем медаль, которую почти никто не видел… Ты не считаешь его достижение выдающимся?
— Дорогая, гаспачо едят холодным.
* * *
Кончина Баррина заняла массу эфирного времени и пространства. Другим претендентом на всеобщее внимание была внезапная оккупация Гренландии руссомузильскими силами. Впрочем, претендентом несущественным: как ни крути, а особо популярным туристическим курортом Гренландию не назовешь. Лидером вторжения, а ныне президентом страны, был некий полковник Кетель Майбаржи. Он заявил буквально следующее: «Мы взяли Гренландию под контроль во имя духовных ценностей, что, как мы искренне считаем, пойдет местным жителям только на пользу».
