– Тогда другой вопрос следует задать первым, – настаивал Эрвин.
– Хорошо. Протест принят.
– Вы находитесь в тюрьме в качестве заключенного? – продолжал Куинн.
– Да, сэр.
– Сколько времени вы пробыли в тюрьме?
– Чуть больше четырех месяцев.
– И сколько вам осталось?
– Около десяти дней при хорошем поведении.
– Почему вас отправили в тюрьму?
– У меня нашли сигареты с марихуаной.
– Вы курили их?
– Да, сэр.
– Вы торговали ими?
– Протестую. Вопрос некомпетентный, несущественный и не имеющий отношения к делу, – заявил Эрвин.
– Протест принят, – распорядился судья.
– Не было ли у вас разговора с тюремной администрацией, во время которого вам сообщили, что вас могут обвинить в торговле сигаретами с марихуаной, но если вы дадите показания по этому делу, обвинение не будет предъявлено?
– Ну… нет.
– А вам не говорили, что если вас подсадят в камеру обвиняемого Джона Диттмара Энсела и вы сможете вытянуть из него какое-нибудь признание, идущее на пользу обвинению, то вас освободят из тюрьмы и не станут преследовать за торговлю наркотиками.
– Нет, сэр, не в таких выражениях…
Куинн с презрением посмотрел на обувь свидетеля.
– Сколько времени у вас эти ботинки? – спросил он.
– Со вчерашнего дня.
– Где вы их взяли?
– В обувном магазине.
– Вы ведь должны находиться в тюрьме. Как вы оттуда выбрались?
– Шериф меня отпустил.
– Где вы взяли эти брюки?
– В магазине одежды.
– Когда?
– Вчера.
– А пиджак?
– Там же.
– Когда?
– Вчера.
– Кто платил за костюм?
– Шериф.
– А за ботинки?
– Шериф.
– Когда вы в последний раз стриглись?
– Вчера.
– Кто платил за стрижку?
– Шериф.
– Где вы стриглись?
– В городской парикмахерской.
– Не знаете, есть в тюрьме парикмахеры?
– Не знаю.
– Так сколько времени вы пробыли в тюрьме?
– Четыре с половиной месяца.
– За это время вам ведь стригли волосы?
– Да.
– Кто?
– Тюремный парикмахер.
– Однако вчера, когда вы исполнили роль подсадной утки и доложили обо всем начальству, тюремный парикмахер оказался для вас недостаточно хорош. С целью произвести впечатление на жюри вас отвели в первоклассную парикмахерскую, не так ли?
– Ну, меня водили в город.
– На вас новый галстук, верно?
– Да.
– Кто за него заплатил?
– Шериф.
Барни Куинн с отвращением отвернулся.
– Это все, – сказал он.
– Вопросов больше нет, – кивнул Эрвин.
Ормсби покинул место свидетеля.
– Теперь, ваша честь, – сказал Куинн, – я возобновляю ходатайство о вычеркивании из протокола всех показаний Хелен Мэннинг, так как стало очевидным, что она ничего не могла сообщить по делу покойного. Я возобновляю ходатайство о вынесении окружному прокурору порицания за непрофессиональное поведение и об указании жюри не принимать во внимание все сказанное свидетельницей Хелен Мэннинг и все сказанное окружным прокурором в связи с ее показаниями.
