Если вести себя уверенно, никто ничего не заподозрит. Аспасия сделала шаг, другой, еще один. Что может рассказать наблюдатель, кто бы он ни был: что он видел врача императрицы и ее служанку возле бань? Им часто приходилось бывать в обществе друг друга, и в этом не было ничего скандального.
Колени Аспасии задрожали, прежде чем голова успела что-то сообразить. Фигура была женская, под покрывалом и невероятно знакомая.
— Госпожа, — сказала она, — я не узнала тебя.
Феофано не подняла покрывала. Голос ее прозвучал тихо и спокойно:
— Вот я и здесь.
Аспасия кинула торопливый взгляд через плечо. Исмаил стоял на том же месте у дверей, прямой и неподвижный, как колонна.
Феофано была как бы его отражением, только в темном, а не в белом. Аспасия засмеялась, потому что ничего другого ей не оставалось. Это был слабый, быстро умерший смех.
— Думаю, у меня лихорадка.
— Очень необычная лихорадка, — сказала Феофано тем же спокойным голосом.
— Да, — отвечала Аспасия. — Может быть, и так.
Наступило молчание. Голова ее, наконец, перестала кружиться. От потрясения. Они не должны были попадаться самой Феофано. Это должен был быть кто-то другой, кто бы рассказал ей, рассердил ее, а она стала бы выспрашивать правду у Аспасии — и Аспасия рассказала бы то, что хотела. Правду, или ложь, или что-то среднее. «Лучше правду», — думала Аспасия.
Может быть, Феофано ничего и не видела. Может быть, что-то другое остановило ее и сделало такой молчаливой. Она была на сносях и не имела привычки покидать свои комнаты, особенно без сопровождающих.
— Ты искала меня? — спросила Аспасия. — Что-нибудь случилось?
Феофано пожала плечами, быстро, но достаточно красноречиво.
— Я искала тебя. А что случилось… Тебе, наверное, лучше знать.
Аспасия снова бросила взгляд на Исмаила. Он стоял прямо позади нее. Она не слышала, как он подошел. Он поклонился низко, на арабский манер. В этом не было ни тени приниженности.
— Приветствую ваше величество, — сказал он.
Феофано медленно подняла покрывало, как будто оно замутняло ей вид. Лицо ее было бледным и напряженным.
— Ты думаешь, — сказала она, — что у тебя есть права на то, что принадлежит мне?
— Нет, — сказал он, — ваше величество. Это не ваше и вашим никогда не было; это лишь ее свободный выбор. У нее есть все те же права, что и у меня.
Это заставило ее замолчать. Но привести Феофано в смущение было нелегко.
— Я разрешаю тебе идти, — сказала она.
Он готов был возразить. Но Аспасия положила руку ему на плечо.
