— У меня нет права выбора? — зарычал Львиносвет.
— Нет! У тебя нет выбора! — Огнезвёзд выпустил когти. — Ты должен следовать своей судьбе.
Ярость, подобно лесному пожару, охватила Львиносвета.
— Но я не хочу! Я никогда не просил этого! Ты не можешь заставить меня делать то, чего я не хочу!
Огнезвёзд взглянул на него, потом шагнул назад.
— Ты прав, — его мяуканье прозвучало устало. — Я не могу заставить тебя следовать путем, избранным Звёздным племенем. — Хвост его шаркнул по земле, он обернулся. — Свою судьбу ты должен выбрать сам.
Львиносвет смотрел, как предводитель скрывается в кустах ежевики.
— Ну и что? — он повернулся к Воробью. — Разве ты тоже не собираешься мне сказать, насколько я глуп? Вперёд! — подстрекнул он. — Напомни мне снова, что пророчество — это самая важная вещь в мире!
Воробей взял в рот разжеванные листья и обернулся к Львиносвету.
— Нет, — он бросил листья и подкатил к себе лапой.
— Что? — заморгал Львиносвет.
Воробей разжевал лист и приложил к ране. Львиносвет стиснул зубы, вздрогнув от боли.
— Что бы ты ни хотел сказать, давай покончим с этим!
Воробей сел.
— Что я могу сказать? — пробормотал он. — Что, если пророчества недостаточно, чтобы спасти племена? Что, если это — просто последняя отчаянная надежда племени погибших предков? — Он понюхал длинную царапину на щеке Львиносвета. — Ты можешь сражаться. Голубка может слышать. Я могу проникнуть в мысли и сны. Но разве это имеет какое-либо значение? Ближе ли мы от этого к победе над Сумрачным лесом? Если так, то почему мы нуждаемся в Четвертом?
— Ты думаешь, что пророчество не спасёт племена? — Львиносвет вдруг забыл о жалящей боли царапины.
— Я не знаю, — вздохнув, Воробей начал обрабатывать остальные раны Львиносвета.
Львиносвет лег на каменный пол. Что, если его брат прав — и пророчество не более, чем последняя надежда Звёздного племени?
— Терпение? — с сарказмом переспросила Голубка. Шмель придирался к каждому её шагу. — Почему мы не можем сразу перейти к этим атакам и пойти на охоту?
— Она готова отрабатывать атаки с дерева? — поинтересовался Ежевика.
— Если судить по тому, как она лазает по деревьям, — задумчиво произнёс Шмель, — падала бы она неплохо.
— Ладно, — устало огрызнулась Голубка. — Я буду работать над этим.
Отряхнувшись, серая воительница полезла на верхушку дерева. Вскоре Голубка достигла высоты, с которой двое соплеменников казались маленькими клочками мха, скрытыми густой листвой. Теперь Шмель не будет критиковать каждое движение, и никто не обнаружит её волнения. Переведя дух, воительница немного вытянула шею и взглянула на родной лес. В последний раз она забиралась так высоко во время встречи с Когтегривом. Она видела лесистый склон, по которому они так безмятежно пробегали. Голубка и поверить не могла, что им удастся столько пройти всего за одну ночь.
