Но вскоре, — Антоша сам не заметил, как это случилось, — он начал следовать советам отца. Может быть, потому, что всё-таки он любил его. Теперь, когда Петька Дышняк называл его Крысой, Тошка уже не отвечал ему, как раньше: «От Сосиски слышу», а предлагал: «Хочешь, я и тебе могу дать парочку мышей». И дал. А Вовка Козелец до того был растроган вниманием Тошки, что потихоньку стал и его угощать «Золотым ключиком». И Тошка пришёл к выводу, что отец прав.
А вот к матери отец относился далеко не ласково.
— Это борщ? — спрашивал он, брезгливо отодвигая тарелку. — Собачья похлёбка, а не борщ…
— Ты бы хоть при нём стыдился, — тихо говорила мать, кивая в сторону Тошки.
Но отец не стыдился, с грохотом отшвыривал стул и отвечал:
— Сын мой тоже не щенок, чтобы кормить его такой дрянью. — И медовым голосом обращался к Тошке: — Пошли, сынок, в ресторан, там не подадут такой похлёбки…
Тошка, конечно, не отказывался. В ресторане всегда было веселей обедать. Только вот больно было смотреть на мать, когда, уткнувшись лицом в ладони, она тихо и жалобно всхлипывала.
Но постепенно Тошка стал привыкать к слезам матери, они уже не очень трогали его, и он стал думать, как отец: поплачет и успокоится.
Однако мать не успокаивалась, с каждым днём она всё более чахла, лицо избороздили преждевременные морщины, а в её чёрных красивых косах, которыми раньше он любовался, появилась седина.
Ссоры с матерью происходили у отца и на другой почве. Отец всегда одевался с иголочки, часами просиживал за журналом мод, внимательно изучая покрой костюма, куртки или пальто.
— Э-эх, живут люди, не то что мы, — вздыхал он и, помолчав, обращался к матери: — Как ты смотришь, старуха, если я такую курточку закажу? Недурна, а?
Мать робко замечала, что до зарплаты ещё неделя, а она задолжала тридцать рублей. К тому же месяца ещё не прошло, как он купил шерстяной джемпер…
— Вечно ты в долгах! — возмущался отец. — И куда только ты тратишь деньги, не понимаю.
Мать начинала пересчитывать, на что израсходованы деньги, но отец не слушал её.
— Пойми, — говорил он холодно и зло, — что человека принимают по одёжке…
Вторую часть пословицы, что человека провожают по уму, отец почему-то опускал. А на следующий день между прочим сообщал:
— Я, знаешь ли, заказал куртку у своего портного.
Вздыхая, мать говорила:
— На эти деньги можно две недели прожить…
Тут отец вскипал:
— Вот человек! Ничем приятным с ней нельзя поделиться. Вечно деньги, деньги, деньги…
